Психологическая травма – это состояние психики человека с длительными эмоциональными переживаниями, возникающими на этом фоне фобиями и не стабильным поведением. Детская психологическая травма – это травма психики, которую человек перенес из детства.
Внутренний мир ребенка формируется из эмоционального восприятия событий, которые происходят в его жизни. Это могут быть яркие, эмоциональные, запоминающиеся образы. Как правило, в памяти остаются добрые, счастливые моменты, все зависит от темперамента и характера ребенка. Но бывает и так, когда в его жизнь вдруг врывается какое-то горе, несчастье, трагические события, которые могут нанести душевную психологическую травму , и остаться в памяти на долго. Так называемая детская психологическая травма. Для любого ребенка средство защиты – это его родители, старшие родственники. Дети особо остро ощущают тревогу, страх, боль близкого окружения. И если в семье случается какое-либо неприятное или трагическое событие, дети сразу чувствуют незащищенность, неуверенность, беспокойство. Обычно дети «зеркалят» поведенческие реакции своих родителей. И если в семье неблагоприятная атмосфера, и мать боится отца, такое поведение передается детям. Боязнь отца может быть единичным случаем, а может быть накопленным опытом, если отец выливает весь свой негатив на мать постоянно. Поэтому родители, решая проблемы общения между собой должны помнить, что они могут нанести своим детям психологическую травму, которая в последствии отразится на дальнейшей жизни их детей.
Степень восприятия у каждого ребенка сугубо индивидуальная. На восприятие травмирующих, стрессовых, трагических событий большое влияние оказывают:
1.
общее психологическое состояние семьи,
2.
индивидуальные характеристики ребенка,
3.
личная сопричастность,
4.
наличие опыта таких событий в жизни ребенка.
Если ребенок живет и воспитывается в эмоциональной семье, где все события воспринимаются слишком эмоционально, он будет подражать взрослым, и это может закрепиться в его сознании. Выплеск отрицательных эмоций – это не так уж и плохо. Главное любое событие в порыве эмоциональности не превращать в трагедию. Все должно быть в меру. Например, мать в эмоциональном порыве часто дает волю слезам, для ребенка слезы – это проявление боли, если мама плачет, значит, ей сделали больно. Ему хочется защитить маму, и он начинает ненавидеть отца, или, если мама плачет из-за него самого, то значит он виноват, ситуация стирается из памяти, а чувство вины остается.
Другая крайность – пониженная эмоциональность в семье
, все вокруг предельно корректны, сдержаны и нет выхода эмоций. Такая эмоциональная сдержанность может привести к «эффекту накопления»
отрицательных эмоций, и из тихого сдержанного ребенка может получится агрессивный, неуправляемый человек. То есть ребенок будет накапливать эмоции, а потом «выбрасывать» их на игрушки, домашнего питомца, окружающих людей.
Что касается индивидуальности ребенка, то в этом аспекте реакция на травмирующее событие может быть от легкого испуга до сильнейшего стресса, которое может перейти в постоянное нестабильное психическое состояние. Проявляться такое состояние может в виде беспокойного сна, постоянных страхах, может повыситься агрессивность, вялость, отсутствие аппетита. Важно быть внимательным к ребенку и понаблюдать за его поведением во всех сферах жизни. Проявление детской психологической травмы может выражаться и в играх, ребенок, придумывая ход игры, может вставлять элементы трагедии. Чтобы психологическая травма не закрепилась в сознании у ребенка важно не пропустить момент возникновения беспокойства и обратиться за помощью к специалистам.
Личная сопричастность – это все события, свидетелем которых мог быть ребенок. Если на глазах ребенка происходит авария с пострадавшими, уличная драка, некое трагическое событие, которое может оставить тяжелый осадок в душе и нанести психологическую травму. Необходимо успокоить ребенка, убедиться в том, что ребенок не напуган. Просмотр фильмов, насыщенных убийствами и насилием тоже может быть причиной детской психологической травмы. Родители должны контролировать, чем интересуется их ребенок.
Особенно большой отпечаток на психическом развитии ребенка может наложить личное участие в трагедии: смерть близких родственников, любимого домашнего питомца, тяжелая болезнь, домашнее или сексуальное насилие, обращенное непосредственно к ребенку и к членам его близкого окружения, аварии и катастрофы. К травмирующим аспектам также можно отнести частые ссоры родителей, развод. Ребенок может тяжело переносить ссоры и предательства друзей.
Травмирующие трудные ситуации бывают у всех, степень восприятия их у всех разная. И от того насколько взрослое окружение подготовит ребенка к эмоциональному восприятию, будет зависеть глубина психологического состояния, например, смерть домашнего питомца, или разлад в отношениях с близкими друзьями. Если ребенок психологически не подготовлен к восприятию стрессовых ситуаций, это может привести к дезорганизации личности, недовольству собой, разочарованием в своих силах, умственных способностях, и повлиять на всю дальнейшую жизнь человека. Часто родители прибегают к чрезмерной опеке, они хотят защитить своих детей от всех проблем и стрессов, пытаются все решить за них. Дети растут в «тепличных» условиях, они не способны защитить себя, отстоять свою точку зрения, и это также может привести к психологической травме.
На самом деле детская психологическая травма никуда не уходит, а так сказать, прячется далеко в подсознание, срабатывает механизм психологической защиты — «вытеснение» , то есть, ситуация забывается, переживания стираются из памяти, но они не перестают влиять на развитие личности, поведение человека, и последствия травм могут выражаться у взрослого человека чувством дискомфорта, подавленности, необъяснимой тревожности, немотивированной агрессией.
Как избавиться от детских психологических травм?
Обычный человек не помнит все психологические травмы, полученные в детстве. Но как избавиться от страхов, душевного дискомфорта? Осознание того, что проблема существуют – это первый шаг к преодолению психологической травмы. Избавиться от детской психологической травмы можно обратившись к психологу. Специалист поможет вспомнить ситуацию, при которой возникла травма. Для преодоления переживаний существует множество различных методик, какую применить к данному человеку подберет психолог в соответствии с индивидуальными особенностями характера.
С последствиями травм можно справиться и самостоятельно, для этого нужно постоянно контролировать свое поведение и поведенческие реакции. Наблюдать свои собственные эмоции. Выявив момент возникновения неприятных болевых ощущений или морального дискомфорта, попытаться вспомнить и проанализировать ситуацию, лучше всего придумать позитивный финал и мысленно изменить обстоятельства, которые могли бы привести к альтернативному результату. При самостоятельной работе это может помочь .
Вопрос психологу
Здравствуйте! Очень надеюсь на Вашу помощь...Меня зовут Елена. Мне 26 лет. Вот уже 20 лет я не живу, а тяну время своей жизни. Начну с самого детства, потому что считаю, что все мои проблемы родом из детства. Сколько себя помню (до 6ти лет) я всегда души не чаяла в отце и ребенком не замечала какой он на самом деле. Всю сознательную жизнь он пил и бил мать. Отчетливо помню момент, когда моя чистая искренная любовь к отцу переросла в ненависть. Я играла с куклами, а в другой комнате отец начал орать и бросаться на мать с кулаками (до этого я такого не видела), я подбежала и обняв его руками за колени (мой рост в 6 лет большего не позволял), клятвенно просила и умоляла не бить маму,а он в ярости меня не послушав отшвирнул как котенка в сторону и продолжил на моих глазах бить мать. тогда-то моя любовь к нему и начала превращаться в ненависть. Однажды я попросила у него денежку на мороженное, увидев, что у отца деньги есть, а он сказал мне, чтоб я не просила, у него для меня нет денег. Мне было больно осознавать, что это мой родной отец мне говорит, ведь мороженное тогда стоило копейки...Я взрослела, скандалы все также продолжались, как только выпьет отец, так мать и бил. В школе я учиться на отлично не могла, ток как с мамой мы неделями не жили дома, он домой нас не пускал. Однажды избил меня, потому что я пыталась мать впустить в квартиру, когда он запретил мне это делать, я лежала в больнице с сотрясением головного мозга и сломанным носом-это было в мои 15 лет. Я начала встречаться с хорошим молодым человеком, в компаниях я начала пить, потом поступила в техникум(на вуз денег не было)и уехала в другой город и здесь я продолжала пить, уже расставшись с молодым человеком, так я закончила техникум, начало сдавать здоровье , очень много пила. Решила поступить в институт, без ведома родителей поступила на бюджет, на данный момент закончила вуз и вышла на работу. На 1м курсе вуза познакомилась со своим будущим мужем, сейчас уже 2 года замужем. Вроде бы все относительно хорошо, но я до сих пор страдаю от последствий той детской травмы: я могу днями плакать из-за мелочи, которая последней каплей выбивает меня из колеи, я очень агрессивна, супруг очень от этого страдает, я с трудом вливаюсь в рабочий коллектив(замкнута), я- интроверт, у меня тяжелый характер, я злопамятная. Я всегда занимаюсь самокопанием. В общем, я порой себя ненавижу, потому что считаю себя никчемной и портящей жизнь близким людям. Однажды (4 года назад) я срвершила попытку суицида, правда все обошлось. Сейчас я выбилась из сил и не знаю как мне жить, чтоб получать удовольствие от жизни, а не просто проживать бесцельно день за днем и не видеть в жизни смысла...Очень прошу, помогите, пожалуйста, разобраться в себе, иначе я свихнусь от миллиона мыслей в моей голове и от безысходности, сил нет, хочется наложить на себя руки, но живу ради близких людей, их немного, но они меня любят...Заранее выражаю признательность и благодарность за внимание к моей личности...
Ответы психологов
Елена! Некоторым людям очень удобно иметь отцов-алкоголиков. На них можно списать ВСЁ! Все свои проблемы, все страхи , всю агрессию, всю никчемность собственной жизни! Можно подумать, что у других детство проходило на розовой поляне с кисельной рекой.
Пока вы не возьмете ответственность за свою жизнь на себя и не перестанете винить во всех своих неудачах отца, ваши проблемы не уменьшатся.
Хороший ответ 0 Плохой ответ 6Здравствуйте, Елена! Похоже в Вашей жизни наступил момент, когда жить как раньше уже невозможно, но и как дальше пока Вы не знаете. Мне нравится что Вы понимаете и чувствуете, что придется что-то менять в вашей жизни, разбираться в ваших внутренних сложностях, научиться по-другому относиться к себе и к собственной жизни. Мне кажется Вы правы в том, что Ваши сегодняшние переживания и конфликты связаны с Вашим непростым детством. Легко представить какой растерянной и напуганной чувствовала себя эта маленькая девочка, похоже, Ваши родители решали свои собственные конфликты, и она вынуждена была оставаться совсем одна и чувствовать себя очень беспомощной и ненужной. Конечно, многое из того какая вы есть сейчас Вы взяли из своего детства - научились нездорово к себе относиться, считать себя никчемной и ненужной, похоже именно так к вам и относились ваши родители, делать конфликты более выносимыми с помощью алкоголя, нездорово управляться со своей агрессией. И это нормально, ведь взять другие примеры вам было просто неоткуда.
Мне хочется вас успокоить, научиться относиться к себе по-другому, сделать так чтобы ваша жизнь приносила вам больше радости, научиться строить отношения по-новому и управляться со своими переживаниями вполне возможно. И вы выбрали правильное направление, пытаясь понять что именно с вами происходит и что с этим делать дальше. Вместе с тем, мне хочется поддержать Вас в этом, ведь такой путь будет долгим и непростым. Хорошо было бы если в этом вас сопровождал хороший специалист.
Хороший ответ 1 Плохой ответ 0Экология познания. Психология: Как ни хочется уберечь ребенка от жестокостей мира, он неизбежно с ними сталкивается. Травма мешает жить, отнимает силы, нужные для развития. Как помочь ребенку пережить потрясение? Как самому взрослому справиться с последствиями давних детских травм?
Как ни хочется уберечь ребенка от жестокостей мира, он неизбежно с ними сталкивается. Травма мешает жить, отнимает силы, нужные для развития. Как помочь ребенку пережить потрясение? Как самому взрослому справиться с последствиями давних детских травм? Об этом - семейный психолог Людмила Петрановская.
Почему они не ломаются?
- Можно ли обезопасить своего ребенка от возможных потрясений и травм?
С какими-то травмами растут все дети: трудно найти семью, в которой ничего не случается. Кто-то сильно обжегся, кто-то упал и расшибся, у кого-то умерла бабушка, собаку сбила машина… Это случается со всеми, это часть жизни. Этот опыт обязателен для человека. Любая жизнь - это баланс травм и ресурсов. Это сумма двух разных сил: с одной стороны, то, что тебя обессиливает, с другой - то, что тебя поддерживает и придает сил.
- Бывает, что ребенок чего только не натерпелся в детстве, а вырастает нормальным человеком - вот как Горький вырос среди «свинцовых мерзостей» и даже стал большим писателем… А кто-то ломается при полном, кажется, благополучии.
Мне довелось общаться с детьми беженцев, которые в самом деле пережили ужас - где-то бежали под бомбами, прятались в грязной канаве… но они были с родителями, и никто из родителей не погиб, не потерялся, и взрослые сохранили присутствие духа. Дети помнили, что с ними было, но это не разрушило их картину мира. У маленького ребенка нет объективного представления об опасности.
Оно основано на том, как он воспринимает ситуацию субъективно: мама рядом - хорошо, нет мамы рядом - плохо. Мне недавно одна знакомая рассказывала про свою свекровь, которая в возрасте трех-четырех лет пережила ленинградскую блокаду. У нее сохранились конкретные воспоминания об этом времени, но нет ощущения ужаса, потому что мама поставила перед собой цель показать детям, что все нормально. Когда они шли в бомбоубежище, мама говорила, что они идут гулять, они спускались туда со сказками и рассказами…
Детское восприятие основано на привязанности. Если ребенок привязан к взрослому, он делегирует ему отношения с миром и сам живет спокойно: взрослый за все отвечает. Именно поэтому, кстати, у многих детей был шок в девяностых годах, когда люди вроде бы не голодали, не падали и не умирали на улицах, но родители не справлялись с жизнью, и детей травмировал этот опыт.
- Но некоторые дети воспринимают мир трагически, даже когда у них благополучная жизнь и хорошие отношения с родителями…
Дети сами по себе очень разные. И травма бывает разная: один тип - это когда что-то плохое случается (ну, скажем, человек ногу сломал); второй - это когда ему постоянно, хронически недостает чего-то необходимого: любви, родительского тепла, привязанности. Этот второй тип травмы называют депривацией.
Известно, что на депривацию разные дети реагируют по-разному: есть дети, которых как будто что-то хранит, а других депривация сильно разрушает. Отчего это зависит, никто не знает: вот как одни дети часто болеют и ловят любую инфекцию, а другие почти совсем не болеют. Я знакома с человеком, у которого всегда были хорошие отношения с отцом. Но однажды папа настолько вышел из себя, что этого ребенка избил, и этого одного раза ему хватило на всю жизнь: сейчас ему 60 лет, и он до сих пор заикается.
Боль стучит из коробочки
- Чем можно помочь травмированному ребенку?
Чтобы помочь, важно помнить про баланс травм и ресурсов. Чем сложнее ситуация, в которой находится ребенок, тем больше ресурсов нужно в нее вкладывать. Преодоление травмы может идти через регрессию - ребенок спускается назад, к более младшему возрасту, если может рассчитывать, что взрослый ему поможет.
Но взрослые часто не желают иметь дела с детской болью, им кажется - пусть он поскорее забудет. Они подают ребенку сигналы: перестань это чувствовать, не говори об этом, забудь. И дети в этом случае не переплавляют свою боль, не перерабатывают ее, а запирают чувства, примораживают их во внутренней коробочке. А вместе с ними непременно примораживается и часть внешнего опыта.
И кажется, что ребенок все забыл, не помнит травмы, не говорит об этом, но нельзя приморозить одно чувство, не замораживая все остальные. Если он заморозил горе, заморозятся и другие чувства. А травма не просто так лежит в этой коробочке: она из нее стучит, хочет вырваться наружу. И тут нужен внутренний караул, чтобы охранять ее, не выпускать. Очень много душевных сил тратится не на выполнение задач возраста, не на рост и взросление, а на стучащую из коробочки боль.
- Как это влияет на дальнейшую жизнь человека?
Если ребенок не пережил травму в объятиях взрослого, его развитие притравлено этой травмой, даже если кажется, что у него все благополучно. Часто бывает, что общаешься со взрослым человеком, который в детстве пережил что-то тяжелое, и непонятно даже, что не так, но есть общее ощущение неблагополучия. Он может, например, об ужасных событиях своей жизни рассказывать с буратинской улыбкой, это признак потери чувствительности, это свидетельство не пережитой и не переработанной травмы.
- Как помогать ребенку, которому плохо?
Что бы ни произошло, задача взрослого - контейнировать чувства ребенка. Быть для них контейнером, стать психологической утробой для другого. Обнять его вместе с его чувствами - и не разрушиться от этого. Этому не надо специально учиться на курсах, это в каждом из нас заложено. Скажем, когда на работе кому-то из коллег внезапно сообщают плохую новость - какой наш первый порыв?
Обнять за плечи, ничего не спрашивать по работе, не требовать от него действий, может быть, принести ему воды… Не надо пытаться отвлекать человека от того, что у него случилось, забалтывать его, не нужна установка на то, что надо немедленно развлечь его, сводить в «Макдоналдс», не надо объяснять, что все будет хорошо, до того, как человек проживет свои чувства.
Наша задача - позволить ребенку выплеснуть чувства: его боль, его гнев, его страх, - только тогда он может восстановиться, хотя и со шрамом. Но если закрываться от ребенка, отгораживаться, стыдить его за его чувства - тогда ребенок отмораживается.
С другой стороны, если мы берем на себя задачу сохранить чувствительность ребенка и не дать ему приморозиться, мы должны понимать, что мир вокруг неласковый. Что чувствительный ребенок в этом мире обречен плавать в бассейне с серной кислотой, и всегда будет испытывать боль, и не покроется коркой. Моя дочь, например, испытала в начальной школе настоящий экзистенциальный шок: не могла понять, как это - зачем продолжать дразнить человека, если он уже плачет?
- А где же золотая середина? Чтобы ребенок и чувствительность не вполне потерял, и не был в этом мире человеком с ободранной кожей?
Потому в хорошие школы с безопасным психологическим климатом и конкурс по двадцать пять человек на место, что это не просто место, где дают образование, но еще и заповедник, куда можно сунуть свою не отмороженную детку и надеяться, что ее там не обидят и не будут говорить «ну чего вы хотите, она же не такая, как все».-
- И что же делать родителям «не таких» детей? Если, к примеру, ребенок веселый, открытый, еще играет в куклы, а вокруг - уже скептически настроенные семиклассницы с пивом и сигаретами?
Моя дочь, пока не сменила школу, прогуливала. Есть возможность сменить школу - надо менять. Если это единственная школа в маленьком городке, то надо снижать количество общения, искать для ребенка другие среды. Для моей дочери такой средой стали тренинги в «Далекой радуге», она именно там разместила свой центр общения.
Это может быть туристическая секция, кружок, дачная компания - другое место, где ребенок может разместить свои главные чаяния. Если сверстники относятся к ребенку неприязненно, надо учиться отвечать им так, чтобы самому не разрушаться. Для девятилетнего ребенка это задача преждевременная. Для четырнадцатилетнего - вполне соответствует задачам возраста.
Пора объявить демобилизацию
- Иногда родители, сталкиваясь с проблемами своих детей, начинают вспоминать собственное детство - и там оказывается полно незаживших ран. Что делать?
Если с человеком в детстве происходило что-то очень плохое, в это лучше не лезть самому. Самодеятельность в таком случае только навредит, надо искать профессионального психотерапевта. Но если это мелкая хроническая травматизация - то помочь себе вполне возможно. Надо относиться к себе как к своему ребенку -.не игнорировать свои потребности, заботиться о себе.
К сожалению, взрослые часто воспроизводят модели собственных родителей по отношению к себе самому. Но такая позиция съедает много энергии. Правда, бывают и ошибки детского восприятия: дети неправильно понимают отношение родителей к ним. Скажем, разговариваешь с человеком и видишь, что его тип отношения к миру - как у пережившего жестокое насилие.
Биография благополучная, а он воспринимает мир так, будто об него тушили сигареты. Потом оказывается, что он в полтора года пережил ожог, в течение многих недель мама делала ему болезненные перевязки, он ее умолял их не делать, а она делала.
Ребенок не понимал тогда, что это нужно, а мама, видимо, не справилась с чувствами, прикрикнула на него - и так получается травма, и уже потом специалисту надо будет расцепить мамины действия и детское восприятие. Часто бывает опыт насильственной госпитализации в раннем возрасте без мамы; дети это обычно воспринимают как предательство родителей: отдали и бросили.
Если госпитализация без мамы все-таки случилась - надо говорить о чувствах. Не стремиться отвлечь, развлечь - надо проговаривать чувства: больно, страшно, плохо, - показать, что взрослый готов с ними справляться. Ни в коем случае не показывать: мне и так тяжело, прекрати, пожалуйста, это чувствовать.
- Если понимаешь, что твои нынешние проблемы - это результат давней травмы, что с этим делать?
Можно пытаться работать и с нынешним поведением, и разбираться с прошлым: у психотерапевтов есть разные методики - рисунки, разговоры. Обычно грамотный специалист поймет, с чем имеет дело.
- Но многие это воспринимают как унылое самокопание - участь слабаков и нытиков.
Нет, конечно, важно, чтобы забота о себе не превращалась в самокопание. Но многим мамам наоборот свойственно состояние гипермобилизации - я думаю, переданное по наследству от их родителей: стиснуть зубы, прожить это, пережить… такой бокс интенсивной терапии, полная мобилизация сил, когда расслабляться нельзя. Так предыдущие поколения жили, так переживают войну, но некоторые застревают в этом состоянии, даже когда время уже не военное.
Это часто замечают психологи, которые работают с родителями выздоровевших онкобольных детей. Они привыкли бороться, они не могут перестать это делать, выйти их этого состояния и начать получать удовольствие. Этот тип поведения женщины в семье существовал много лет и передается по наследству. Но мобилизация - это тоже не бесплатно, она тоже происходит за счет примораживания чувств. Причем сама мать, может быть, и не обратится за помощью, ей-то кажется, что она правильно живет, и даже не допускает мысли, что уже пора объявить демобилизацию.
- У многих людей сама идея о том, что в основе их проблем может лежать детская травма, вызывает скептическую усмешку.
А тут могут быть разные причины. Травма ведь это не всегда ужас-ужас: разбить коленку - это тоже травма. Бывают такие люди, у которых в самом деле не происходило ничего страшнее разбитых коленок - с телом и страшнее разлуки - с душой. И эти травмы не оставили на них никакого следа.
Или, может быть, им было плохо, но благодаря мудрому поведению взрослых они смогли это пережить. А может быть, травма была и сил с ней справиться не хватило. Прикасаться к боли нельзя, человек накладывает на нее заморозку - да и не всегда это нужно. Связь между травмой и взрослыми проблемами может быть вообще неочевидной. Например, на одном тренинге для родителей у меня была мама, которая очень бурно реагировала на детскую ложь - притом что вполне терпимо относилась к другим нарушениям.
Это Вам будет интересно:
И на второй день тренинга она вдруг вспомнила, как в три или четыре года родители сказали ей, что они едут к бабушке - а сами оставили ее в детском санатории. Немудрено, что ее всю жизнь травмирует вранье. Но она никогда не думала об этой связи, не видела ее, хотя понимала, что есть что-то неправильное в том, как она взвивается от безобидного детского вранья.
Так что если у человека есть непережитая травма, ее последствия все равно будут очевидны. А если очевидных проблем нет - так нечего и выискивать их, разумеется. опубликовано
Как ни хочется уберечь ребенка от жестокостей мира, он неизбежно с ними сталкивается. Травма мешает жить, отнимает силы, нужные для развития. Как помочь ребенку пережить потрясение? Как самому взрослому справиться с последствиями давних детских травм? Об этом — семейный психолог Людмила ПЕТРАНОВСКАЯ.
Почему они не ломаются?
— Можно ли обезопасить своего ребенка от возможных потрясений и травм?— С какими-то травмами растут все дети: трудно найти семью, в которой ничего не случается. Кто-то сильно обжегся, кто-то упал и расшибся, у кого-то умерла бабушка, собаку сбила машина… Это случается со всеми, это часть жизни. Этот опыт обязателен для человека. Любая жизнь — это баланс травм и ресурсов. Это сумма двух разных сил: с одной стороны, то, что тебя обессиливает, с другой — то, что тебя поддерживает и придает сил.
— Бывает, что ребенок чего только не натерпелся в детстве, а вырастает нормальным человеком — вот как Горький вырос среди «свинцовых мерзостей» и даже стал большим писателем… А кто-то ломается при полном, кажется, благополучии.
— Мне довелось общаться с детьми беженцев, которые в самом деле пережили ужас — где-то бежали под бомбами, прятались в грязной канаве… но они были с родителями, и никто из родителей не погиб, не потерялся, и взрослые сохранили присутствие духа. Дети помнили, что с ними было, но это не разрушило их картину мира. У маленького ребенка нет объективного представления об опасности. Оно основано на том, как он воспринимает ситуацию субъективно: мама рядом — хорошо, нет мамы рядом — плохо. Мне недавно одна знакомая рассказывала про свою свекровь, которая в возрасте трех-четырех лет пережила ленинградскую блокаду. У нее сохранились конкретные воспоминания об этом времени, но нет ощущения ужаса, потому что мама поставила перед собой цель показать детям, что все нормально. Когда они шли в бомбоубежище, мама говорила, что они идут гулять, они спускались туда со сказками и рассказами…
Детское восприятие основано на привязанности. Если ребенок привязан к взрослому, он делегирует ему отношения с миром и сам живет спокойно: взрослый за все отвечает. Именно поэтому, кстати, у многих детей был шок в девяностых годах, когда люди вроде бы не голодали, не падали и не умирали на улицах, но родители не справлялись с жизнью, и детей травмировал этот опыт.
— Но некоторые дети воспринимают мир трагически, даже когда у них благополучная жизнь и хорошие отношения с родителями…
— Дети сами по себе очень разные. И травма бывает разная: один тип — это когда что-то плохое случается (ну, скажем, человек ногу сломал); второй — это когда ему постоянно, хронически недостает чего-то необходимого: любви, родительского тепла, привязанности. Этот второй тип травмы называют депривацией. Известно, что на депривацию разные дети реагируют по-разному: есть дети, которых как будто что-то хранит, а других депривация сильно разрушает. Отчего это зависит, никто не знает: вот как одни дети часто болеют и ловят любую инфекцию, а другие почти совсем не болеют. Я знакома с человеком, у которого всегда были хорошие отношения с отцом. Но однажды папа настолько вышел из себя, что этого ребенка избил, и этого одного раза ему хватило на всю жизнь: сейчас ему 60 лет, и он до сих пор заикается.
Боль стучит из коробочки
— Чем можно помочь травмированному ребенку?— Чтобы помочь, важно помнить про баланс травм и ресурсов. Чем сложнее ситуация, в которой находится ребенок, тем больше ресурсов нужно в нее вкладывать. Преодоление травмы может идти через регрессию — ребенок спускается назад, к более младшему возрасту, если может рассчитывать, что взрослый ему поможет. Но взрослые часто не желают иметь дела с детской болью, им кажется — пусть он поскорее забудет. Они подают ребенку сигналы: перестань это чувствовать, не говори об этом, забудь. И дети в этом случае не переплавляют свою боль, не перерабатывают ее, а запирают чувства, примораживают их во внутренней коробочке. А вместе с ними непременно примораживается и часть внешнего опыта. И кажется, что ребенок все забыл, не помнит травмы, не говорит об этом, но нельзя приморозить одно чувство, не замораживая все остальные. Если он заморозил горе, заморозятся и другие чувства. А травма не просто так лежит в этой коробочке: она из нее стучит, хочет вырваться наружу. И тут нужен внутренний караул, чтобы охранять ее, не выпускать. Очень много душевных сил тратится не на выполнение задач возраста, не на рост и взросление, а на стучащую из коробочки боль.
— Как это влияет на дальнейшую жизнь человека?
— Если ребенок не пережил травму в объятиях взрослого, его развитие притравлено этой травмой, даже если кажется, что у него все благополучно. Часто бывает, что общаешься со взрослым человеком, который в детстве пережил что-то тяжелое, и непонятно даже, что не так, но есть общее ощущение неблагополучия. Он может, например, об ужасных событиях своей жизни рассказывать с буратинской улыбкой, это признак потери чувствительности, это свидетельство не пережитой и не переработанной травмы.
— Как помогать ребенку, которому плохо?
— Что бы ни произошло, задача взрослого — контейнировать чувства ребенка. Быть для них контейнером, стать психологической утробой для другого. Обнять его вместе с его чувствами — и не разрушиться от этого. Этому не надо специально учиться на курсах, это в каждом из нас заложено. Скажем, когда на работе кому-то из коллег внезапно сообщают плохую новость — какой наш первый порыв? Обнять за плечи, ничего не спрашивать по работе, не требовать от него действий, может быть, принести ему воды… Не надо пытаться отвлекать человека от того, что у него случилось, забалтывать его, не нужна установка на то, что надо немедленно развлечь его, сводить в «Макдоналдс», не надо объяснять, что все будет хорошо, до того, как человек проживет свои чувства. Наша задача — позволить ребенку выплеснуть чувства: его боль, его гнев, его страх, — только тогда он может восстановиться, хотя и со шрамом. Но если закрываться от ребенка, отгораживаться, стыдить его за его чувства — тогда ребенок отмораживается.
С другой стороны, если мы берем на себя задачу сохранить чувствительность ребенка и не дать ему приморозиться, мы должны понимать, что мир вокруг неласковый. Что чувствительный ребенок в этом мире обречен плавать в бассейне с серной кислотой, и всегда будет испытывать боль, и не покроется коркой. Моя дочь, например, испытала в начальной школе настоящий экзистенциальный шок: не могла понять, как это — зачем продолжать дразнить человека, если он уже плачет?
— А где же золотая середина? Чтобы ребенок и чувствительность не вполне потерял, и не был в этом мире человеком с ободранной кожей?
— Если мы хотим сохранить ребенка живым, надо его беречь. По крайней мере до подросткового возраста. Большинство детей так или иначе успевают потерять чувствительность, хотя другие — нет. Потому в хорошие школы с безопасным психологическим климатом и конкурс по двадцать пять человек на место, что это не просто место, где дают образование, но еще и заповедник, куда можно сунуть свою не отмороженную детку и надеяться, что ее там не обидят и не будут говорить «ну чего вы хотите, она же не такая, как все».
— И что же делать родителям «не таких» детей? Если, к примеру, ребенок веселый, открытый, еще играет в куклы, а вокруг — уже скептически настроенные семиклассницы с пивом и сигаретами?
— Моя дочь, пока не сменила школу, прогуливала. Есть возможность сменить школу — надо менять. Если это единственная школа в маленьком городке, то надо снижать количество общения, искать для ребенка другие среды. Для моей дочери такой средой стали тренинги в «Далекой радуге», она именно там разместила свой центр общения. Это может быть туристическая секция, кружок, дачная компания — другое место, где ребенок может разместить свои главные чаяния. Если сверстники относятся к ребенку неприязненно, надо учиться отвечать им так, чтобы самому не разрушаться. Для девятилетнего ребенка это задача преждевременная. Для четырнадцатилетнего — вполне соответствует задачам возраста.
Пора объявить демобилизацию
— Иногда родители, сталкиваясь с проблемами своих детей, начинают вспоминать собственное детство — и там оказывается полно незаживших ран. Что делать?— Если с человеком в детстве происходило что-то очень плохое, в это лучше не лезть самому. Самодеятельность в таком случае только навредит, надо искать профессионального психотерапевта. Но если это мелкая хроническая травматизация — то помочь себе вполне возможно. Надо относиться к себе как к своему ребенку —.не игнорировать свои потребности, заботиться о себе.
К сожалению, взрослые часто воспроизводят модели собственных родителей по отношению к себе самому. Но такая позиция съедает много энергии. Правда, бывают и ошибки детского восприятия: дети неправильно понимают отношение родителей к ним. Скажем, разговариваешь с человеком и видишь, что его тип отношения к миру — как у пережившего жестокое насилие. Биография благополучная, а он воспринимает мир так, будто об него тушили сигареты. Потом оказывается, что он в полтора года пережил ожог, в течение многих недель мама делала ему болезненные перевязки, он ее умолял их не делать, а она делала. Ребенок не понимал тогда, что это нужно, а мама, видимо, не справилась с чувствами, прикрикнула на него — и так получается травма, и уже потом специалисту надо будет расцепить мамины действия и детское восприятие. Часто бывает опыт насильственной госпитализации в раннем возрасте без мамы; дети это обычно воспринимают как предательство родителей: отдали и бросили.
Если госпитализация без мамы все-таки случилась — надо говорить о чувствах. Не стремиться отвлечь, развлечь — надо проговаривать чувства: больно, страшно, плохо, — показать, что взрослый готов с ними справляться. Ни в коем случае не показывать: мне и так тяжело, прекрати, пожалуйста, это чувствовать.
— Если понимаешь, что твои нынешние проблемы — это результат давней травмы, что с этим делать?
— Можно пытаться работать и с нынешним поведением, и разбираться с прошлым: у психотерапевтов есть разные методики — рисунки, разговоры. Обычно грамотный специалист поймет, с чем имеет дело.
— Но многие это воспринимают как унылое самокопание — участь слабаков и нытиков.
— Нет, конечно, важно, чтобы забота о себе не превращалась в самокопание. Но многим мамам наоборот свойственно состояние гипермобилизации — я думаю, переданное по наследству от их родителей: стиснуть зубы, прожить это, пережить… такой бокс интенсивной терапии, полная мобилизация сил, когда расслабляться нельзя. Так предыдущие поколения жили, так переживают войну, но некоторые застревают в этом состоянии, даже когда время уже не военное. Это часто замечают психологи, которые работают с родителями выздоровевших онкобольных детей. Они привыкли бороться, они не могут перестать это делать, выйти их этого состояния и начать получать удовольствие. Этот тип поведения женщины в семье существовал много лет и передается по наследству. Но мобилизация — это тоже не бесплатно, она тоже происходит за счет примораживания чувств. Причем сама мать, может быть, и не обратится за помощью, ей-то кажется, что она правильно живет, и даже не допускает мысли, что уже пора объявить демобилизацию.
— У многих людей сама идея о том, что в основе их проблем может лежать детская травма, вызывает скептическую усмешку.
— А тут могут быть разные причины. Травма ведь это не всегда ужас-ужас: разбить коленку — это тоже травма. Бывают такие люди, у которых в самом деле не происходило ничего страшнее разбитых коленок — с телом и страшнее разлуки — с душой. И эти травмы не оставили на них никакого следа. Или, может быть, им было плохо, но благодаря мудрому поведению взрослых они смогли это пережить. А может быть, травма была и сил с ней справиться не хватило. Прикасаться к боли нельзя, человек накладывает на нее заморозку — да и не всегда это нужно. Связь между травмой и взрослыми проблемами может быть вообще неочевидной. Например, на одном тренинге для родителей у меня была мама, которая очень бурно реагировала на детскую ложь — притом что вполне терпимо относилась к другим нарушениям. И на второй день тренинга она вдруг вспомнила, как в три или четыре года родители сказали ей, что они едут к бабушке — а сами оставили ее в детском санатории. Немудрено, что ее всю жизнь травмирует вранье. Но она никогда не думала об этой связи, не видела ее, хотя понимала, что есть что-то неправильное в том, как она взвивается от безобидного детского вранья. Так что если у человека есть непережитая травма, ее последствия все равно будут очевидны. А если очевидных проблем нет — так нечего и выискивать их, разумеется.
