Мой путь к богу. — Вы считаете ― это плохо, такие новые молитвы? Письмо в редакцию

Запрет в служении – один из видов прещения (покарания) для священнослужителей православной церкви, суть которого заключается во временном отстранении клириков от проведения таинств и служб.

Каким должен быть священник?

Критерии запрещения в служении зафиксированы в церковном законодательстве, окончательное решение, отстранять священника или нет, принимает епархиальный глава – епископ. Любое прещение связано с тем, что тот или иной служитель церкви не соответствует её требованиям и условиям. Основные требования к священнослужителю сформулировал апостол Павел.

В первую очередь, священнослужитель – это человек безупречной жизни. Тут имеется в виду человек авторитетный, добрый, понимающий, образцовый христианин, на которого пастве и нужно равняться.

Священник может быть только единожды женат, должен быть рассудительным, серьёзным, гостеприимным, способным учить. В любой ситуации он должен владеть собой, быть рачительным хозяином, хорошим отцом своим детям (если он не может справиться с домочадцами, то как он сможет управлять приходом?). Священнослужители не должны быть пьяницами, драчунами, задирами, падкими на деньги.

Священником может стать только тот, о чьих поступках и личностных качествах идёт добрая слава: и в Церкви, и вне её. Каждый претендент перед получением сана должен выдержать определенные испытания, и если он их не проходит, высшие иерархи не допустят его до служения. Часто священник избирается из своей общины – паства сама видит в нём лидера, наставника и старшего товарища.

Требования к компетентности пастыря достаточно высоки – помимо глубокой личной веры в Христа, он должен иметь соответствующее образование и широкие знания в истории Церкви и её традиций.

Блестящее знание вероучительных вопросов и законов Церкви, умение отличать истинные христианские позиции от ложных – вот то, чем должен обладать отец. Настоящий священник воспринимает свою паству как своих братьев в вере, он милосерден и сострадателен. А тот, кто губит души людей, обманывает их, должен быть запрещён в служении.

Причины запрещения в служении

Если священник нарушает требования Православной Церкви, не выполняет свои «должностные инструкции» в полной мере, епископ отстраняет его от служения. Чаще всего о неприемлемом поведении пастырей священноначалие оповещают прихожане.

Касается это и личной жизни священника – если имела место супружеская измена или поменялось его семейное положение. Священнику запрещено жениться повторно, разводиться и вступать в брак, если он был холост, принимая сан. Также запрещение в служении применяется как досудебная мера на время следствия. Например, если священник участвовал и/или находится под подозрением в совершении преступления: брал взятки, хулиганил, угрожал, избивал или даже убивал людей.

Если пастырь потерял веру или проповедует ложное учение (ересь), он не должен оставаться священником. Если священнослужитель хамит, угрожает прихожанам, любодействует – всё это весомый повод отстранения от служения. Низкий человек не может быть священником – он развращает свою паству и бросает тень на всю Церковь.

Часто запрещение в служении производится по дисциплинарным причинам, суть которых заключается в непослушании владыке епархии. Такие меры носят временный характер и не наносят авторитету батюшки сильный урон.

Запрещение в служении в католицизме

В отличие от православной, католическая церковь имеет свою специфику процедуры запрещения. Связано это с вероучительной доктриной, в которой утверждается, что священство полагается навечно. Священника в католицизме запрещают в служении навсегда, что можно сравнить с процедурой, которую в православии называют извержением из сана – это лишение священнослужителя степени священства (сана).

Вероучение римско-католической церкви утверждает, что таинство рукоположения, также как и крещение, имеет неизгладимый характер для посвященного в сан и лишить его статуса клирика нельзя, он уже является орудием Христа.

Недостойное поведение, аморальные поступки не лишают католического священника «Благодати Святого Духа», данного ему при посвящении. Ни епархиальное руководство, ни даже глава католической церкви не могут сделать такого священника мирянином. Запретить проводить священнодейства клирику священноначалие может, однако все таинства, которые он совершает, являются действительными.

«Мера ответственности священника - предельная»

«Жатвы много, а делателей мало». Эти слова Спасителя — точная характеристика современной жизни Церкви, когда к вере приходит все больше людей, а священников на приходах по-прежнему катастрофически не хватает. Кто такой пастырь и как вырасти в меру своего призвания? Что характерно для современной церковной жизни? Какова именно та «жатва», к которой приступает делатель на ниве церковной сегодня? Своим опытом и своими мыслями по этому поводу делится священник Андрей Лоргус, декан факультета психологии Российского Православного Института святого апостола Иоанна Богослова.

— Пастырство… Всегда ли это призвание? Или же к нему можно подходить как к любой другой профессии?

— Это только призвание, иначе быть не может. Это Божье призывание . Понять это возможно, только если ты умеешь прислушиваться к Божьему голосу. Однако человек имеет свободу не ответить Богу, и Бог прощает это человеку, но дар отнимает.

Впрочем, уже в рамках призвания есть то, что можно было бы назвать профессиональным возрастанием: священство ― очень непростая вещь. И те, кто чувствует к этому призвание или благословлен кем-то, должны рассматривать свою подготовку как подготовку, в том числе, и профессиональную.

— Как же именно следует готовиться?

― Во-первых, конечно, подготовка должна быть богословская.

Во-вторых ― практическая. Кандидат в священники должен знать Устав не только по книгам, как в семинарии изучают, но и на практике. Видно с первой минуты появления семинариста в алтаре: кто из храма пришел, а кто со школьной скамьи, или из армии, или откуда-то еще.

В-третьих, очень важно иметь жизненный опыт, это «золотой запас» кандидата в священники. Вот почему 30 лет для хиротонии — оптимальный возраст, тут уже речь идет о зрелой личности.

В-четвертых, очень важна для будущей пастырской деятельности священника психологическая готовность. Если человек страдает различными личностными проблемами ― неврозами, страхами или фобиями, теми или иными комплексами, то, став священником, он будет все эти проблемы переносить на паству. Это будет очень тяжело и для прихожан, и для него самого.

В-пятых, очень важно, чтобы у кандидата в священники была хотя бы минимальная музыкальная подготовка, подготовка голоса. И, конечно, необходимо, чтобы он знал церковнославянский язык.

— Какой предмет для будущего священника нужнее всего?

— Предмет «Практическое руководство» очень важен. Пожалуй, это самый интересный предмет для семинариста, потому что тут ― не отвлеченные рассуждения, а разговор о Церкви, конкретной, живой, сегодняшней. Но, к сожалению, когда нам читали «Практическое руководство», этот курс был сведен к разбору совершения чинопоследований; не обсуждались вопросы избрания кандидата в священники, его подготовки, проблемы личностные, психологические. Вопросы брачной жизни, внебрачной, вопросы поведения священника уже внутри прихода.

Наша современная духовная школа построена так, что пастырский опыт едва ли может быть передан молодежи. Ведь преподают в семинарии — скажем, в наше время преподавали — чаще всего священники, которые не знакомы с приходской жизнью. И монахи, даже живущие в Лавре, в большинстве не знают, что такое приход. И когда священник остается один на один ― в деревне, в селе ― со своими прихожанами, он очень часто не понимает, что ему делать. Я разговаривал со многими своими собратьями по выпуску, и все они переживали это одинаково: сложно и мучительно. А кто-то даже не пережил, оставил служение.

— Этот недостаток полученных знаний можно как-то восполнить?

— Если молодой человек попадает в многоклирный храм и общается с настоятелем, со старшими священниками, он получает от них самые драгоценные знания и опыт. И когда священник вот так растет в своем храме, там его учат и готовят, он переживает все будущие кризисные ситуации гораздо менее болезненно и успешнее проходит послушание.

Беда в том, что семинарист зачастую получает назначение на приход, прослужив в лучшем случае месяц, а в худшем ― неделю в соборе. Это даже не опыт. Это самое поверхностное умение просто совершить богослужения и требы.

Я был направлен проходить практику в качестве священника в Елоховский собор. На третий день мне поручили говорить проповедь, и в тот же день отправили на исповедь, которая стала для меня шоком. Никто не позаботился о том, чтобы предупредить меня, что я услышу, как к этому относиться и как это выдержать. И никто не спросил меня тогда: «Ну, как ты?». Посмотрели со стороны: жив, стоит, читает молитву…

Уже потом, пройдя этих исповедей сотни и тысячи, спокойнее относишься ко всему, что можешь услышать. Но первая исповедь ― это всегда потрясение для молодого священника. Однако мне никто об этом никогда не говорил. Даже когда рукоположили.

Хотя вообще мне повезло: я пришел в семинарию, имея большой опыт чтеца и алтарника. И мне повезло, что я принял священный сан после почти шести лет диаконского служения.

— Кто был Вашим духовником?

— Протоиерей Владимир Рожков, ныне покойный. Он был настоятелем Николо-Кузнецкого храма. Он меня крестил. Он меня учил, как-то вел, взял в храм, и я работал в его храме, потом служил с ним дьяконом. То есть я всю свою церковную жизнь до его смерти провел вместе с ним. Что касается моей преемственности по отношению к нему ― она, конечно, есть. Но она более касается вопросов литургических, чем пастырства. Я не встречал больше никого, кто совершал бы литургию, как он.

Это трудно описать словами. Это дар Духа, то, как он служил ― огненно… Это было очень страшно. Он предстоял Господу лично, он молился со слезами, он увлекал своей молитвой и голосом прямо к Богу.

Одна женщина так хорошо это выразила: «Я обычно на раннюю прихожу литургию, а батюшка всегда позднюю служит. Но однажды я замешкалась, и мне пришлось уходить в тот момент, когда начиналась поздняя литургия. Я уже повернулась, чтобы уйти, и вдруг услышала за спиной как бы призыв ко мне Самого Бога: “Куда ты уходишь?”. На самом деле это был возглас священника “Благословенно Царство…”. Но я поняла, что надо либо с этим голосом оставаться, либо убегать прочь». К этому нельзя было отнестись, как к чему-то, что в церкви происходит каждый день. Ее рассказ раскрывает самое поверхностное, но очень верное отношение к его служению. С ним надо было молиться всю Литургию до конца или не молиться вовсе. Равнодушным оставаться было нельзя. К сожалению, из служащих это понимали не многие.

Кто-то говорил, что он служит театрально, артистично, нетрадиционно. Однако он служил вполне традиционно, никогда не нарушал правил, хотя мог бы при его опыте служения и в славянских странах, и на Востоке… При всем при этом он никогда в чин литургии ничего не добавлял ― так, как, например, старец Кукша в Карпатах, или святитель Афанасий (Сахаров), или митрополит Антоний Сурожский… Но то, как он сам служил и как горел на литургии,― это было самым главным, что он нам, своим ученикам, передал. Вернее, не передал, а показал, как можно служить, никому из нас ничего не указывая. И он стал для меня тем человеком, у которого я научился верить в Бога, быть с Церковью, несмотря ни что, и служить Божественную литургию. Вот эти дары я получил от своего духовного отца. С меня довольно. Это и так очень много.

— Часто говорят, что преемственность в монашеской жизни была нарушена. А что можно сказать в этом отношении о жизни церковной?

— Судя по тому, что можно прочитать о духовной традиции в Русской Церкви до революции, даже до войны, ныне традиция пресеклась, и в монашестве, и в пастырстве. Более того, как-то неожиданно и та духовная традиция, которая была до перестройки, точно «улетучилась» с приходом совсем новых поколений.

В середине 80-х ― начале 90-х в Церковь хлынуло очень много людей. И Церковь «доперестроечная» численно оказалась в меньшинстве. Новые поколения привнесли свой дух, и этот дух… он был сложным. Это был неофитский, как бы «советский» дух. Не имея достаточного образования, не имея опыта постепенного воцерковления, эти люди внесли в жизнь Церкви очень много чуждого ей. Появился целый ряд проблем, явлений, которых раньше не было. Никто и не подозревал, что они возникнут.

— Например?

— Появилось множество старцев. Причем откуда, если их не было прежде? До перестройки был отец Иоанн (Крестьянкин). Все его знали. Был отец Василий из Васка-Нарвы. К нему многие ездили. Про отца Николая Гурьянова тогда еще мало кто слышал. Монастырей было всего четыре.

А тут… появились новые обители, в которых сразу же «завелось» по старцу. И, конечно, это явление 90-х годов ― обилие старчества такое ― у людей с «доперестроечным» церковным опытом вызывает изумление: откуда они взялись? Кто их вел по жизненной дороге? В каких монастырях они воспитывались?

Прежде их не было. И младостарчества не было до перестройки…

— А чем отличается младостарчество от попыток просто искренне дать совет, помочь человеку?

— Когда молодой священник дает совет по какому-то духовному вопросу ― это одно. Но когда он говорит: «Благословляю тебя уходить с работы…», или «разводиться», или «жениться вот на этой девице», это ― младостарчество. То есть, во-первых, это дерзновение советовать в том, в чем священник вообще к такому совету не призван, а во-вторых, если и призван, то только опытный священник, и очень осторожно, лишь в тех случаях, когда вопрос действительно требует такого вмешательства.

А сейчас никакие даже не младостарцы, а просто молодые священники на приходах берутся рекомендовать пожилому человеку уходить с работы, или менять ее, или разводиться, или еще чего-нибудь. Например, недавно рукоположенный священник заявляет супружеской паре, которая прожила 30 лет в браке: «Вы живете в блуде». Это не только дерзновение, это преступление, и это оскорбление. Или когда молодой или немолодой священник говорит женщине: «Ты должна развестись, потому что он не хочет с тобой венчаться». Да кто ж право тебе дал расторгать браки?! По этому поводу есть заявление Священного Синода и выступления Святейшего Патриарха на каждом ежегодном собрании духовенства Москвы … И все равно такие случаи имеют место быть.

А если еще о «новом» духе говорить, то вот, например, изобилие новых акафистов, тоже начиная с 90-х годов, новых молитв каких-то неожиданных. Однажды, году, наверное, в 1996-м, приходит к нам прихожанка и говорит: «Что это такое ― “Молитва задержания”»? Насколько мне позволяет судить моя грамотность книжная, ничего этого раньше тоже не было.

— Вы считаете ― это плохо, такие новые молитвы?

— Не то что плохо, это недопустимо. Потому что новые молитвы должны быть приняты к употреблению Церковью, а не кем-то в частном порядке. Кроме того, это ― какая-то отсебятина. Конец XX столетия в России ― пора появления доморощенного богословия, этих доморощенных акафистов, совершенно маргинальных выдумок типа того же самого «конца мира», ИНН, штрих-кодов и всего прочего. И это вылилось в какое-то очень мрачное, дикое, мракобесное движение, в основании которого лежат чудовищные соображения, неграмотность с богословской точки зрения, невежественность с точки зрения научной.

― Это проблема только лишь нашего настоящего?

― Мне кажется, что когда вырастет несколько поколений людей, которые с детства в Церкви, которые прошли воскресную школу, маргинальный элемент в церковной жизни будет занимать очень небольшое место.

Если вы почитаете русскую литературу, то встретитесь с этим «элементом» в истории неоднократно, но прежде Церковь была достаточно здорова и мощна по своему объему, поэтому она могла не пугаться этого низового слоя, хотя и боролась с подобными явлениями. Это сейчас маргинальный слой по объему очень велик, и он о себе заявляет, он кричит, он пытается властвовать. Причем особенно печально то, что этим пользуются политики. Однако я думаю, что постепенно эта проблема сойдет на нет.

Вообще, мне представляется, что в настоящее время в толще народной религиозной жизни образовалось два крайних «лагеря»: реалистически-прагматический и вот этот самый маргинально-идеологический. Помимо них есть здоровое большинство, ищущее от пастырей молитвенного опыта и духовного научения. Мне лично ближе это большинство.

— Иногда говорят: «крепкий приход», или, наоборот, «слабый приход», или вообще: «нет прихода». А что это такое ― приход? И как правильно организовать приходскую жизнь?

— Приходская жизнь — это, прежде всего, сама жизнь, то есть рождения, проживание, взлеты и падения, возрождения и смерть. В каждом приходе это есть. Есть любовь, есть проблемы, есть трагедии, есть свадьбы и есть дети, есть смерть и поминовение. Но все это совершается именно в приходе, внутри богослужебной и общинной жизни. А в храме, где просто служатся требы, и где один другого не знает и другому не сопереживает, прихода нет.

«Организовать» приходскую жизнь в полном смысле этого слова нельзя. Она строится вокруг Чаши, то есть церковных Таинств, и, отчасти, вокруг личности священника. Эта жизнь ― естественный поток, образующийся из жизни составляющих приход людей.

Кроме того, прихожанам нужно общаться помимо литургии. Они, после того, как причастились, прочитали молитвы, хотят общаться. И это законно. У них должна быть для этого возможность ― попить вместе чаю, пойти куда-то, посидеть, поговорить, поехать в паломничество, и это не стоит особенных трудов настоятельских. Этому просто нужно дать некую форму, направление, и в разных храмах это по-разному благополучно решается.

Должен быть, конечно, определенный актив приходской, который хочет заниматься особыми делами: библиотека, богадельня, помощь нищим, убогим, сиротам и так далее, и для этого у прихожан достаточно любви. И здесь, опять же, не должен настоятель все организовывать сам. Он должен задать направление и поручить наиболее активным людям этим заниматься.

— Как сделать приход «устойчивым»?

— Настоятель и община ― вот сердце прихода. И они должны быть максимально постоянны. Тогда этот приход являет собой единое целое, у него есть лицо, этот приход известен как приход и он устойчив. В Москве сейчас немало таких общин, слава Богу. Есть приходы, в которых настоятель по 15-20 лет один и тот же, а есть такие, где и по 30. Их мало в процентном отношении, конечно, но есть. Жизнь в них уже налажена, течет в своем русле, и не нужно ее с нуля начинать.

— Что такое пастырь? В чем лично для Вас заключается смысл пастырского служения?

— Пастырь, прежде всего, совершитель Таин Божиих. Поэтому его первое призвание ― служение литургии. Во-вторых, он человек, имеющий духовный опты. Опыт ― категория личная. Опыт нельзя взять из книг, из рассказов, из традиции. Личностью можно только быть. И во все времена это было не просто, не просто и сейчас. Пастырь ― человек, идущий по духовному пути, и потому он падает, встает, делает ошибки, учится сам и потому может научить других.

Путь каждого пастыря, как и каждого человека вообще, индивидуален. Каким он станет, никто не знает: ни он сам, ни его духовный отец, никто. Пастыри могут быть очень разные. Один полностью «растворится» в своих прихожанах, и для него паства будет важнее, чем литургисание. Такое тоже возможно, хотя у меня такой образ вызывает, скорее, сожаление. А другой, наоборот, будет в большей степени служить и в меньшей степени заниматься пастырской деятельностью. Третий станет «социальным работником», больше уделяя внимание больницам, детям, неимущими. Четвертый, может быть, будет богословом.

То есть направлений пастырской деятельности чрезвычайно много, поэтому один пастырь воплотить в себе всего не может. Тут легко впасть в ошибку, и многие из нас прошли (и я в том числе) через это искушение: быть всем на приходе. Настоятель «должен быть всем»: должен литургисать, должен исповедовать, должен быть хозяйственником, старостой, учителем в воскресной школе и социальным лидером и так далее, и так далее. Типичный образ такого трудоголика, путь которого ― погибель. И, к сожалению, мы таких примеров преждевременных смертей знаем много. Тут, с одной стороны, гордыня, с другой ― неопытность, а с третьей стороны есть и превратное представление о должности священника.

Если посмотреть на священников дореволюционных, то они были гораздо скромнее. Как правило, сельский священник преподавал в школе, возможно, сам вел церковное хозяйство, но очень многое было доверено общине. Всякие попечительские советы, устройство школ, богаделен ― иногда священник принимал в этом участие, но чаще всего это брали на себя члены приходского совета.

— Как Вы считаете, насколько реально в условиях сегодняшней жизни на приходе духовное руководство?

— Духовное руководство ― не что-то сверхъестественное. Это может быть одна встреча человека со священником, а может ― вся жизнь, прожитая вместе.

Главное в духовном руководстве ― именно встреча двух личностей, каждая из которых в ходе этой встречи что-то получает и что-то отдает. А если священник во время встречи со своим духовным чадом не получает, но только отдает (или думает, что только отдает), то в конце концов для него это духовное руководство становится неприемлемым, и он от него бежит. И для пастыря, и для пасомого духовное руководство ― соприкосновение с иным опытом, с иным миром. Безусловно, предполагается, что духовник, духовный руководитель имеет больше опыта, чем духовное чадо. Но не всегда бывает так. Ко мне приходит на исповедь женщина, прожившая в Церкви 60 лет. Да она с детства там! И я выспрашиваю у нее: как жила, как это было, и я учусь. Это очень важно для духовника ― учиться у людей.

И еще, конечно, духовный отец ― это тот, кто сам живет духовной жизнью. Если он сам, так сказать, прозябает, если он сам не может решить своих проблем, то его духовничество будет либо малополезным, либо бесполезным, либо погибельным для кого-то. Такое тоже бывает.

— Какова мера ответственности духовника за его духовное чадо?

― Она настолько велика, что измерить ее нельзя ничем. Священник уже на суде только за то, что стал священником. Поэтому какая у него ответственность? Предельная.

— В молитве о духовном отце есть такие слова: «Господи, не осуди, не истяжи его ради греховной моей жизни». Значит ли это, что священник «берет на себя» грехи кающегося?

— Во-первых, сам чин покаяния не предполагает никакой передачи грехов от кающегося к священнику. Священник говорит во время молитвы: «Я только свидетель». То есть свидетель ― и все.

Во-вторых, грехи на Себя все взял Спаситель, и никто больше не может взять ничьих грехов на себя. Это онтологически невозможно. Грех ― это не вещь, не зараза, не вирус. Я часто слышу в простонародье: «Батюшка болеет, потому что он наши грехи берет на себя». Это не только неправда, это безграмотная чепуха.

— А как же понять «не осуди и не истяжи»?

— Это другое дело. Тут опять говорится об ответственности: священник отвечает за то, как живут его духовные чада. Недаром русская пословица гласит: «Каков поп, таков и приход». Но это ответственность не за поступок каждого человека (ведь у всех у нас есть свободная воля), а за пример и опыт, который духовные дети могут видеть в духовнике.

— Иногда приходится слышать: «Ведь это мне на исповеди сказали, во время Таинства». То есть человек воспринимает сказанное как нечто особенно важное, почти откровение. Каково Ваше мнение: на исповеди нет случайного? Или все зависит от веры человека?

— Конечно, бывает, когда интуитивно чувствуешь: что-то в этот момент открылось тебе в данном конкретном случае по поводу данного конкретного человека ― что сказать именно ему. И сам невольно удивляешься: откуда?

Но в какой форме это преподнести? Ведь можно сказать: «Подумайте, а не будет ли это… не пожалеете ли Вы… берете ли Вы на себя ответственность?». Сама модальность разговора важна. Не директивы, а разговор о «возможном». А выбирать, как поступить, ― всегда самому человеку.

Что же касается послушания… Например, одна женщина хочет поехать на некое сборище, где будут какие-то безумные, совершенно нецерковные деяния по поводу всенародного покаяния, как, например, в Тайнинском. И я говорю: «Нет, не ездите туда». Но и не ругаю за то, что она это послушание не выполнила.

Я вообще не беру на себя смелость выдавать какие-то повеления своим духовным ― если так можно сказать ― чадам. Я предоставляю решать во всех случаях им самим. Я могу лишь подсказать, каковы могут быть мотивы для их решения, подсказать, как их поступок будет выглядеть с той или другой стороны ― с канонической, с духовной, с нравственной. Могу попытаться вместе с ними увидеть последствия этого поступка, могу что-то посоветовать от своего опыта, если у меня есть таковой. Могу сказать: у святителя Игнатия ― так, у Феофана Затворника ― так. Одни отцы говорят то-то и то-то, другие говорят ― вот это. Вот, что я могу. А сказать: «Стой там ― иди сюда» — не могу. Не дерзаю.

В церковных документах последнего времени, например, в недавно принятом на Архиерейском совещании документе об участии верных в Евхаристии, какие-то вопросы оставлены «на усмотрение духовника». Кто такой духовник? Тот, у кого человек постоянно исповедуется или тот, кто осуществляет духовное руководство? До какой степени нужно слушаться духовника? Решать ли с духовником бытовые вопросы? Отвечает протоиерей Алексий Уминский, настоятель храма Живоначальной Троицы в Хохлах (Москва)

– Кажется, что в слово «духовник» разные люди вкладывают разные понятия. Кто же такой духовник на самом деле?

– Нет сформулированного канонического понятия, кто же является духовником. Поэтому, это слово многозначно и понимается разными людьми по-разному.

Кто-то понимает под словом «духовник» человека, который совершает таинство исповеди. То есть духовник – тот священник, у которого ты регулярно исповедуешься.

Другой человек может в понятие «духовник» вкладывать еще более серьезный смысл, такой, как, скажем, духовное руководство.

То есть человек не только регулярно исповедуется, но и находится в духовном послушании, идет по духовному пути, шаги которого он всегда обсуждает со священником. В этом смысле он этого священника считает своим духовным отцом.

Совсем недавно существовало такое понятие, как духовник православной школы, православной гимназии.

Сегодня изобретено новое выражение этого послушания – духовный попечитель – так называют священника, который регулирует духовные вопросы в учебном заведении.

Мы знаем, что духовники были у царской семьи, они назначались Священным синодом и именно у них исповедовались члены царской семьи.

Так что, повторяю, само по себе понятие «духовник» – многозначно. Скажем, у нас в Московской епархии есть несколько духовников, у которых положено исповедоваться духовенству во время Великого и Рождественского постов: например, протоиерей Георгий Бреев, протоиерей Николай Важнов.

При этом, у каждого священника может быть свой духовник – духовный отец, который осуществляет духовное руководство. А может такого и не быть.

– Насколько очевидна грань между духовником – священником, у которого исповедуешься, и духовником – духовным отцом?

– Священник не обязан быть духовным отцом. Но духовником он является постольку, поскольку имеет послушание, право принимать исповедь. Поэтому любой священник является духовником: он принимает исповедь.

Скажем, в Греческой Церкви не все священники принимают исповедь, то есть не все являются духовниками, а только те, у которых есть особое благословение архиерея. В основном, это монахи в монастырях. В Русской Церкви право принимать исповедь принадлежит каждому священнику – и опытному, и не опытному.

– Как быть, если молодой священник во время исповеди начинает поучать взрослого, даже пожилого прихожанина?

– Важно то, как он поучает. Потому что на самом деле это обязанность священника – поучать. Тут ничего не сделаешь.

Другое дело, чему он поучает, каким образом и с какой интонацией. Если священник, хоть и молодой, но начитанный хорошо знает святоотеческую литературу, он способен привести в пример некое поучение Святых Отцов, пример из жития святого, пример из Церковного предания, который может оказаться полезным прихожанину в его духовной жизни, в его борьбе с грехом.

Если священник начинает поучать от себя лично, от своего личного мнения, то его духовная и житейская неопытность очень часто могут принести вред, что и бывает очень часто.

– Как реагировать прихожанину в этом случае?

– Здесь не может быть универсальных советов. Помню себя в молодом возрасте, помню, как говорил какие-то нелепости людям, которые были гораздо старше меня, потому что просто не понимал, как они живут, в каких условиях.

И если бы какой-нибудь более опытный прихожанин поставил меня на место, я бы, наверное, на него сильно обиделся, потому как считал, что мой духовный сан покрывает всю мою личную глупость.

Но, думаю, что со священником можно и не согласиться, в каких-то очень индивидуальных случаях.

Здесь, как я уже сказал, нет конкретного ответа. Когда я был молодым священником, мне казалось, что знаю все. Теперь часто в ответ на вопрошания человека, который спрашивает меня во время исповеди: «А тут, батюшка, как правильно поступить?» – я говорю: «Не знаю».

Более того, мне кажется, что пока священника особо не спрашивают, он тоже не должен как-то специально, навязчиво давать свои советы.

Хотя бывают случаи, когда священник обязан подсказать нечто важное, конкретное. Вообще, область духовничества, область исповеди – таинственна. Она не может быть совсем регламентированной. То есть она, конечно, регламентируется в самих требниках, там есть специальные отделы, где священнику предлагается задать определенного рода вопросы исповедующемуся.

Но, если посмотреть на эти вопросы в контексте современности, то станет ясно, что они не совсем в него вписываются.

За последние лет двадцать мы столкнулись с очень большой проблемой, которая называется младостарчество. По этому поводу было много всего сказано, в том числе и покойным Святейшим Патриархом Алексием, опытными священниками.

К сожалению, так и не было принято решение не доверять право исповеди только что рукоположенному священнику. Хотя в ситуации, когда священников не хватает, а людей, приходящих в храм, много, так поступать было невозможно.

Сейчас ситуация поменялась. Более того, в говорится, что духовник может регулировать частоту исповеди у своих прихожан, которых он хорошо знает, знает их духовную жизнь. Это значит, что в таких приходах можно доверять исповедь опытному священнику. А у молодого священника, только рукоположенного, появляется возможность учиться у старших священников…

Мне кажется, сам момент навыка исповеди, душепопечения не преподается в семинариях должным образом. Опытные духовники могут рассказать о тех моментах, с которыми сталкивается священник на практике, и которые просто неизвестны молодому человеку, только принявшему сан. Когда он оказывается перед лицом серьезной исповеди, может растеряться. Кого-то исповедь может просто сильно шокировать, он не поймет, как реагировать.

Например, к молодому священнику в крупном провинциальном индустриальном городе приходит на свою первую исповедь женщина лет 55. И исповедует она ему всю свою жизнь, тяжелую жизнь русской женщины, с пьющим мужем, со всеми сложностями и трагедиями и говорит о количестве абортов, которых может быть больше десяти.

Священник не всегда сумеет на это правильно прореагировать: он сложит в своем уме эти 10 абортов. Каждый, как убийство, отлучает человека на 20 лет от причастия. Так что, получается, пожизненное отлучение.

В общем, формально священник поступит правильно, потому как канон предполагает такое наказание. Но, очевидно, что сегодня так невозможно действовать, потому что жизнь людей совершенно иная и нужно знать, о чем идет речь.

А молодой священник может не понимать, что эта женщина нуждается не в отлучении, а, наоборот, в поддержке. Если она пришла с покаянием, нужно помочь ей дальше идти ко Христу.

Таких нюансов – множество. Священник может сталкиваться с психически больными людьми. Причем психическая болезнь не сразу становится священнику понятной, потому, что она очень ловко мимикрирует под религиозное поведение. Неопытный священник может этого совершенно не понимать и всерьез относиться к человеку, думая, что он живет духовной жизнью, а это, возможно, одна из форм шизофрении…

Или, например, вот еще такой, к сожалению, совершенно хрестоматийный случай. Приходят к молодому священнику родители, у которых умирает или умер маленький ребенок. Они задают вопрос: «За что дети страдают?!» Священник может безапелляционно ответить: «За ваши грехи».

А они не могут понять, потому что в их жизни нет никаких серьезных грехов, как им кажется, за которые несчастный, невинный ребенок должен нести такое ужасное наказание, такие страшные муки, боли на глазах родителей. Они готовы себе руки, ноги отрезать, только чтобы ребенок был избавлен от страданий.

И больше, после услышанного, родители в такого Бога верить не хотят. А священник не знает, что так невозможно разговаривать с людьми, которые переживают горе, находятся в периоде острого страдания.

В конечном итоге, священник через какое-то время чему-то научится. Так бывает чаще всего. Но нельзя, чтобы у священника, как у хирурга, было свое кладбище, нельзя учить священника исповедовать на уровне живых людей, которые получают от него в начале огромное количество опасных, неправильных, жестких, жестоких поучений.

Лет через десять священник вразумляется, понимает свои ошибки и начинает быть хорошим духовником. Мы все прошли через это.

Но, мне кажется, нужно уже что-то делать с этим. Каким-то образом вводить технику безопасности. Стоит серьезно обсуждать вопрос, всем ли становиться сразу духовниками или все-таки священнику стоит послужить, посмотреть на людей, пообщаться с ними, быть просто сначала катехизатором и постепенно входить в таинство исповеди через собеседование и общение с опытными священниками.

Тем более мы видим опыт Греческой Церкви, где опытные духовники, монахи, действительно знают, что такое исповедь. Они получают на это благословение. К ним в монастыри приезжают огромное количество людей с тем, чтобы по-настоящему, всерьез получить духовную пользу от исповеди, а не просто использовать исповедь как пропуск к причастию.

Послушание и безответственность

– Духовник как духовный отец должен быть у каждого православного?

– Что касается духовного руководства, у нас нет никаких канонических правил о том, что каждый православный человек должен иметь в своей жизни духовного наставника, руководителя, у которого он будет в послушании. Такое духовное наставничество важно людям, действительно сугубо серьезно относящимся к своему духовному пути, к своей духовной жизни, уже имеющим духовный опыт.

Наша Церковь обладает всей полнотой для спасения. В Церкви есть таинства, есть Священное Писание, Священное Предание, традиции, возможность человеку научиться духовному пути в самой Церкви, не прибегая для этого к особенным способам.

Духовничество как таковое, о котором идет речь, выходит из среды монашества. Поступающий в монастырь принимает на себя обет послушания, который предполагает отсечение своей воли перед волей духовного наставника, исповедование ему помыслов и, тем самым, серьезное, сугубо духовное руководство в определенных, специально для этого созданных, условиях.

А жизнь мирянина в больших и маленьких городах не предполагает специальных условий, в которых человек мог бы быть в послушании.

То есть человек может быть очень высокой духовной жизни, подвижником, но передать это правильно, адекватно ученику, понимая его духовное состояние, духовный опыт, может совсем не каждый. Поэтому не у каждого святого в личном общении можно чему-то научиться, не у каждого подвижника, не у каждого старца.

Хочется подчеркнуть, что люди, ищущие духовного пути, обращаются к своим духовным отцам именно за духовным опытом, за правильным пониманием тех обстоятельств жизни, в которых они находятся, чтобы познать волю Божию.

Но волю Божию познать именно в правильном направлении. Не в смысле познать волю Божию в том, чтобы, скажем, разменивать квартиру или не разменивать, переезжать на пмж или оставаться, поступать в такой институт или не поступать, покупать машину или не покупать: речь идет о пути ко спасению.

Потому что у нас, к сожалению, вопрошание человека о чем-то, в основном касается вот этих бытовых вещей, которые ко спасению могут не иметь вообще никакого отношения.

– Нередко люди ищут духовного отца, чтобы снять себя ответственность…

– Да, к сожалению, люди склонны искать или назначать себе духовного отца, чтобы свалить с себя ответственность за жизнь на кого-то другого. Поэтому им так проще: «Я ни за что не отвечаю, а как батюшка скажет, так и будет. Скажет и все, разведусь. Или, наоборот, не разведусь».

Очень часто человеку просто страшно жить, страшно принимать решения, страшно ошибаться: у него недоверие к Богу. Поэтому он за послушание выдает свою безответственность, свою трусость жить и вкладывает это в красивые рамки якобы духовной жизни. Не думаю, что здесь очень много духовности.

– Но ведь человек в любом случае вверяет духовному отцу свою жизнь?

– Это довольно сложный момент. Например, кто-то захочет мне вверить свою жизнь, а я не хочу ничью жизнь полностью взять в свои руки. Люди, которые вверяют кому-то духовную жизнь, должны быть уверены в том, что тот, кому они вверяют, готов ее взять.

Готовность принятия на себя другой жизни заключается в очень глубоком знании и понимании друг друга, в очень глубоком духовном проникновении, в единомыслии. Должно быть внутреннее духовное родство, когда человек решается взять другую жизнь на себя, а другой решается эту духовную жизнь ему вручить. Это моменты очень сложные, и я бы сказал, в каком-то смысле уникальные.

Когда люди, которых я в течение многих, многих лет знаю как своих прихожан, которые у меня регулярно исповедуются, в большей степени или в меньшей степени вверяются мне, и я их принимаю, всё равно оставляю свободу за самим человеком, в том числе оставаясь свободен сам. Потому что я не застрахован от ошибок, как человек грешный, могу дать неправильный совет.

То есть я оставляю любому человеку возможность слушать меня или, наоборот, не слушать. Мой любой совет не имеет категорического разрешения.

Когда же человек настолько доверяет другому свою жизнь, а тот в любви и слышании Бога её берёт, то даже когда духовник ошибается (и святой человек может ошибиться), то за любовь и за послушание принимает без роптаний даже ошибку своего духовника. И она может через эту милость и любовь не принести человеку духовного вреда.

Но в данном случае, когда мы говорим о духовничестве в миру, когда белый священник становится кому-то духовным отцом, стоит вопрос личной свободы и личной ответственности. Священник не может быть категоричным настолько, чтоб сказать: только так и никак по-другому. Он может дать совет, а человек может принять, а может не принять. Тут всё зависит от степени взаимопроникновения, духовного родства.

Ослушаться духовника…

– Бывает, когда монашествующие духовные отцы дают (или не дают) благословение на какие-то важные вещи – принять монашество, жениться, это оказывается душевно полезным для человека. Но, с другой стороны, могут быть сломанные судьбы. Как здесь разобраться?

– Бывают сломанные судьбы. Бывают ошибки. Потому что «женись – не женись», – это вопрос во многом человеческого разума, человеческой трезвенности. Ведь если человек во что бы то ни стало хочет жениться или выйти замуж, он все равно это сделает, но это не значит, что его выбор будет правильный. У кого бы он ни брал благословение.

Здесь вновь вопрос, на который нет однозначных ответов. Бывает так, бывает еще и иначе.

Приехали два незнакомых молодых человека к незнакомому монаху, и он им дал благословение – это один случай. Приехали к своему духовнику, архимандриту какому-нибудь, старцу в монастырь очень хорошо знакомые ему люди, которые в течение многих лет приезжают к нему – другой.

– Если человек не согласен с советом духовного отца, опасно – ослушаться? Действительно: ослушаться духовника – ослушаться Бога?

– В каких-то случаях, если имеется в виду послушание старцу в монастыре как обет, данный при постриге – это одно. Если идет речь о том, что человек пришел на исповедь к какому-то молодому священнику, и тот ему сказал: «Ты должен делать так», – а тот не послушался, то это совсем другое.

– Если священник очень пытается проникнуть в жизнь человека, спрашивая то, что ты не готов обсуждать, как здесь быть?

– Если это священник, которого вы не знаете и случайно попали к нему на исповедь, вы совершенно спокойно можете сказать: «Батюшка, я этот вопрос обсуждать с вами не хочу, извините, это не вопрос моей исповеди. Я хочу вам рассказать о своих грехах, грехи у меня такие. Все. А что я, кто я, где работаю, сколько у меня зарплата, это, простите меня, к исповеди никакого отношения не имеет».

Если речь о духовнике, здесь важно, насколько сам человек считает нужным для себя, чтобы духовник знал какие-то обстоятельства его жизни. Вот, например, у человека семейная проблема. Он приходит посоветоваться: «Батюшка, посоветуйте, я не знаю, как мне поступать». Это может быть и незнакомый человек или малознакомый человек, которого присылают мои прихожане, потому что ему не с кем посоветоваться.

Соответственно, я начинаю беседу: «Расскажите об обстоятельствах вашей жизни, кто вы, а сколько вам лет?» Мне нужно хотя бы приблизительно увидеть атмосферу, выяснить обстановку. Если человек не хочет об этом рассказывать – и не надо.

Это всё примерно так, как человек приходит к врачу и должен рассказать, где у него что болит, как он питается, что ест, как спит и так далее. Вплоть до того, какого цвета у него моча, если это нужно.

Так и священник спрашивает, если он действительно всерьез должен помочь решить какую-то проблему, и сам человек этого хочет и просит, и за этим к нему обращается. Так что пришедший с вопросом в каком-то смысле должен проявить инициативу, рассказать о себе.

– Многие мечтают, чтобы найти настоящего духовного отца – прозорливого старца…

– В духовной жизни мечтать очень вредно. Катастрофически вредно. Потому что очень много людей, к сожалению, начитавшись разных книг о «духовном», начинают мечтать и всю свою жизнь пытаются выстраивать по каким-то иллюзорным своим представлениям. Это очень плохо. Духовная жизнь – это реальность.

– Если духовник сам говорит о решении каких-то бытовых вопросов, например, делать детям прививки или нет…

– Это не дело священника – заниматься прививками. Если человек сам приходит с таким вопросом, мне кажется, правильнее ответить: «Решайте сами».

Так же ответить и на вопросы из серии, у кого лучше лечиться: у гомеопата или у аллопата. Кто-то хочет лечиться у гомеопата – ну, лечись. Кто-то хочет лечиться у аллопата, – пожалуйста. Кто-то пьет эти самые шарики, кто-то пьет антибиотики. Это не имеет никакого отношения к духовной жизни.

Ко мне могут обратиться люди: «Батюшка, делать мне операцию или не делать?» А я откуда знаю? Я что – врач? У меня глаза – рентген? И мне страшно, когда кто-то из священников считает, что он может что-то по этому поводу знать. Мне страшно и за священника такого, и за человека, который с этим обратился к священнику.

Еще могу понять, когда спрашивают у духоносного старца уровня отца Иоанна Крестьянкина, который может что-то действительно знать от Бога, чего не известно другому. Я – обычный священник, обычный человек, не знаю, у меня никаких специальных духовных даров нет.

В конце концов, у человека есть страшная ответственность принимать решения самому.

– Как понять: хороший духовник или он просто властвует, и это идет во вред?

– Это понимается по состоянию человека. Если человек живет радостно, у него видны небольшие плоды духовной жизни, нет уныния, если он чувствует полноту в сердце, значит – это правильное духовное руководство.

От духовного руководства у человека не должно быть уныния. Если человек после духовника находится в постоянном унынии, в самоедстве, в каком-то подчинении, значит это что-то не то. Все познается по плодам.

– Нужно ли искать духовника, у которого будешь исповедоваться постоянно?

– Если человек ходит в один и тот же приход и является членом общины, в этой общине он причащается, а не просто бегает по разным храмам, потому что Евхаристия – это церковное общинное дело, и он находится, в том числе, вместе со священником, который совершает эту Евхаристию, который проповедует, который настраивает приход на правильный духовный лад.

Ведь духовничество может священником выражаться не только в постоянном давании советов на исповеди. Духовное руководство приходом осуществляется священником через проповедь, через молитву, через служение, через организацию приходской жизни как общего служения.

В этом духовном руководстве люди видят, как священник молится, как служит, как относится к своим прихожанам, как проводит беседы, как готовит людей к причастию, как готовит людей к таинствам: к венчанию, крещению и так далее. Это все комплекс духовного руководства. Не такой индивидуальный, как мы ищем, а вот такой приходско-общинный.

И вот этого духовного руководства очень не хватает. Живого слова проповеди, правильной интонации, открытого служения, разумного понимания того, что люди ждут от самой Церкви. Потому что сама Церковь имеет полноту даров Божьих.

– Может ли быть духовник заочный, без регулярного общения?

– Может. Скажем, в смысле духовного руководства для меня огромную роль сыграл митрополит Антоний Сурожский. Я был с ним лично не знаком. Я знаю о нем, его по его проповедям и книгам.

Ответы на очень многие вопросы, которые меня волновали, я находил у владыки Антония в его проповедях, в его словах, в его беседах.

– Если обобщить, каков процент свободы и послушания в духовном руководстве? Где остается личная воля, а где человек покоряется воле духовника?

– В данном случае сам духовник может сказать правильные и определенные вещи. Где-то на чем-то может настоять, если это действительно очевидно и правильно, и он знает это доподлинно по своему опыту. А что-то может дать просто как совет, и уже люди сами решают.

Например, ко мне может подойти прихожанка, которую я знаю давно: «Вот, батюшка, я нашла, наконец, избранника жизни и мы хотим пожениться». Смотрю я, с точки зрения уже пожившего человека и что-то понимающего, – так себе избранничек, стоило бы попристальней к нему приглядеться, а не так – в омут с головой, сразу. Говорю: «Знаешь что, может быть не стоит торопиться?»

Бывает, в ответ слышу: «Ах, нет, батюшка, вы не понимаете, у нас так все здорово». «Ну, – говорю, – раз я не понимаю, тогда делайте так, как вы хотите». Но венчать отказываюсь, поскольку не считаю вправе брать на себя ответственность там, где у меня сомнения. Если у вас другое мнение, и вы уверены в своих чувствах, пожалуйста, делайте так как нужно, но без меня.

Вообще, в духовном руководстве священник не берет ответственность за поступки другого человека. Он помогает человеку. Он может им руководить, давать пример, направлять.

Это не значит, что он принимает ответственность за жизнь человека, который хочет с себя ее сложить. Иначе это уже не духовное руководство. И даже монашеское послушание – это не есть перекладывание ответственности и жизнь в безответственности. Послушание – это не безответственность.

Знакомый священник рассказал необычный случай из его пастырской практики. Он принимал исповедь и хотел что-то уточнить или сказать исповедующемуся, но получил твёрдый отпор: «батюшка, я не с Вами разговариваю, а исповедуюсь Богу, Вы лишь свидетель, как только что произнесли в молитве, поэтому прошу не мешать мне». Также некоторые бывают удивлены, когда священник отказывает в совершении Таинств Крещения и Венчания без подготовки, сравнивая храм с магазином – «я пришёл получить «услугу» и готов её оплатить, на каком основании мне препятствуют сделать это? Тем более что я пришёл к Богу». Возникают вопросы: какова роль священника в храме и на каком основании он может препятствовать людям принимать божественную благодать? С другой стороны, уместно ли потребительское отношение к жизни духовной, в которой действуют иные законы и правила.

Сам Бог избрал священнослужителей – Его посредников: «Кому простите грехи, тому про­стят­ся; на ком оставите, на том останутся» () . Власть священнослужителей в Церкви проистекает от её Основателя – Богочеловека Иисуса Христа и даруется Им в (посвящения в священный сан). Священник может быть посвящён в сан только епископом; таким образом соблюдается – генеалогическое древо посвящений, в корне каждого из которых находится один из 12 апостолов.

Миссия священства — священнодействие, учительство и управление. Отказ священнослужителя в Таинствах Церкви совершается либо на основе канонов и правил церковных Соборов, либо на основе традиции и практики, которые строятся не на пустом капризе, а на основе духовного опыта Церкви.

Данная статья не претендует на уникальность, а лишь показывает на основании каких канонов, правил и традиции священнослужитель может отказать в Таинстве.

Может ли священник отказать в крещении?

Неповторяемость Крещения

Правильно совершенное Крещение предполагает оставить в принявшем его неизгладимую печать (Послание восточных патриархов, чл. 16), и потому никогда не может быть повторено, даже в том случае, если крещенный отрекся от христианства, а потом раскаялся и снова пожелал возвратиться в . Основание этого правила содержится в той догматической истине, что Крещение есть духовное рождение, которое не повторяемо, и что оно совершается во образ Крестной Смерти и Воскресения Господа Иисуса Христа (), последовавших лишь однажды. Священник же повторно крестящий кого бы то ни было, подлежит извержению из сана (47-е Апостольское правило).

Однако, в случае неизвестности о том, было ли совершено крещение над каким-либо лицом (например, над подкинутым младенцем), церковные правила, ввиду безусловной необходимости этого Таинства для спасения, повелевают крестить это лицо без всяких сомнений особым чином (84-е правило Трульского Собора; 83-е правило Карфагенского Собора).

Отсутствие желания посещать огласительные беседы или каким-либо иным образом приобщаться к жизни и учению Церкви (78-е правило Трулльского Собора; 46-е правило Лаодикийского Собора).

Убеждения оглашенного несовместимые с основными христианскими догматами .

Человек не может быть крещен, если он сознательно держится за «нецерковные» мифологемы, не признает хотя бы одного из догматов Символа веры:

Которые не имеют истинной и священной веры, и так приступают к крещению, (таких Бог) не приемлет. Таков был Симон, который хотя и крещен, но благодати не удостоился, когда… совершенства веры не имел .

Принимают напрасный труд крещаемые, если имеют сомнение в воскресении, так как крещением и погружением в воду купели и восхождением из нее они возвещают смерть и воскресение, а своими словами показывают неверие оному .

Если и по принятии Крещения христианин будет разделять учения несовместимых с христианством сект и движений (язычество, гностические культы, астрология, теософские и спиритические общества, реформированные восточные религии, оккультизм и т.п.), а тем более способствовать их распространению, то тем самым он отлучит себя от Православной Церкви . Поэтому такой человек не может быть допущен к вхождению в .

Отсутствие желания участвовать в церковной жизни.

Крещение являет собой знак уже свершившегося переворота в жизни человека, и одновременно – благодатный залог дальнейшего следования за Христом.

Человек, знающий, что после крещения будет иметь малое отношение к Церкви, и крестящийся «на всякий случай», не может быть допущен к Крещению.

Нежелание оставить греховные привычки или совершение поступков, несовместимых с высоким званием христианина.

Покаяние как условие приема в Церковь проявляется не только в осознании своей греховности, но и как реальный отказ от прежней греховной жизни, «чтобы порядок прежней жизни был пресечен» (свт. ) .

Было бы неправильно понимать Крещение как верный способ записаться в ряды воинов Христовых без реального желания выйти на войну с собственным грехом и искушениями:

Купель дает отпущение грехов соделанных, а не содеваемых (не тех, которые еще господствуют в душе) .

Если у крещаемого нет намерения жить по-христиански, то есть понуждать себя к исполнению заповедей Евангелия – «вода остается водою» (свт. ) , так как Дух Святой не спасает, если нет к этому произволения человека .

— все формы оккультизма: ношение амулетов, колдовство, обращение за помощью к гадалкам, «бабкам», целителям, экстрасенсам и астрологам, вера в реинкарнацию (переселение душ), карму и приметы .

Перед принятием Крещения оглашенный обязан принести покаяние и выразить желание бороться со своими страстями:

Ко крещению же надобно приступать, отказавшись наперед от своих грехов и осудив их .

Кто не исправил своих нравственных недостатков и не приготовил себя к добродетелям, тот пусть не крестится. Ибо эта купель может отпустить прежние грехи; но не мал страх и значительна опасность, как бы нам снова не возвратиться к ним, и лекарство не стало для нас язвою. Ведь чем больше благодать, тем строже будет наказание для тех, кто впоследствии согрешает .

Если человек приносит покаяние и желает изменить образ своей жизни, то никакая степень его прежнего нравственного падения не является препятствием к принятию им Крещения:

Нет такого греха, который мог бы превзойти щедрость Владыки. Но даже если кто блудник, прелюбодей, рукоблудник, мужеложник, развратник, грабитель, корыстолюбец, пьяница, идолослужитель, столько велика сила дара и человеколюбие Владыки, что Он стирает все это и показавшего всего лишь добрые намерения делает светлее самих солнечных лучей .

Однако в случае совершения оглашенным тяжкого греха во время оглашения, его Крещение необходимо отсрочить на период исправления и принесения плодов покаяния .

Неверные мотивы.

Стремящийся к Крещению с неверными мотивами человек возьмет на себя обязательства, которые не думает исполнять, но за которые придется отвечать. Подобных людей необходимо предостеречь от такого рода действий, ведь притворное Крещение вряд ли приблизит их к Богу:

твердо верующим Дух Святой дается тотчас по крещении, неверным же и зловерным – и по крещении не дается (преп. ).

Поэтому без покаяния, а лишь с благодушным порывом «к чему-то возвышенному, небесному и прекрасному» креститься нельзя:

Смотри, не приходи к крещающим (к священникам), как Симон, лицемерно, между тем как сердце твое не ищет истины… ибо Дух Святый испытывает душу, и не пометает бисер пред свиньями, если лицемеришь, то люди крестят тебя теперь, а Дух не будет крестить .

О недопустимости Крещения человека, лишившегося рассудка или пребывающего в бессознательном состоянии

Недопустимо совершать Таинство Крещения над человеком, потерявшим рассудок или пребывающим без сознания, который перед этим не выражал твердое желание принять Крещение:

Если даже для составления завещаний по человеческому закону требуется пребывать в полном сознании, так что завещания начинают словами: «Я, при жизни, находясь в полном и здравом уме, делаю распоряжение о своем имуществе», то возможно ли быть посвященным в таинство тому, кто потерял сознание и не может произнести ни слова?

Ведь когда тот, кому предстоит просветиться, уже не узнает ближних, не слышит голоса, не может ответить на те слова, которыми заключается этот блаженный договор с общим всем нам Владыкой, но лежит, ничем не отличаясь от мертвеца, какая польза будет от принятия таинства в таком бесчувственном состоянии? .

Крещение может быть совершено над лишившимся рассудка человеком или пребывающим в бессознательном состоянии (например, в коме) лишь в том случае, если такой человек безусловно твердо выражал намерение в ближайшем времени креститься и веровать в Бога так, как в Него верует Православная Церковь. Не полутонами («может быть, крещусь», «хорошо бы креститься…»), а с несомненностью .

При Крещении оглашенных в бессознательном состоянии за них поручаются восприемники, принимая на себя за это ответственность и произнося за них обеты и Символ веры .

Решение о недопущении к Крещению может быть объявлено священником только после того, как им будут исчерпаны все возможные способы преодоления тех или иных заблуждений, языческих предрассудков или грехопадений оглашенного. Такое решение необходимо терпеливо и с любовью донести до некрещеного человека, поясняя причину невозможности его участия в Таинстве Крещения в настоящий момент, а также предлагая дальнейшую помощь в подготовке к Крещению.

Особые случаи

Крещение тяжелобольных

Лиц, болезнь которых представляет опасность для их жизни, разрешается крестить немедленно (без оглашения), но с увещеванием продолжить изучение христианского учения после своего выздоровления. Но при этом священник должен быть убежден в том, что больной находится в здравом уме и полной памяти .

Случаи одержимости

Бесноватые или одержимые злым духом (и, стало быть, отвращающиеся от святыни и хулящие ее, хотя и бессознательно) не могут быть крещены до момента их выздоровления, исключая ситуацию смертельной опасности .

Крещение беременных женщин

26-е правило Неокесарийского Собора предписывает «имеющую во чреве крестить, если захочет ».

О пребывающих в женской нечистоте

Женщины во время женских дней не могут приступать к купели Крещения (кроме исключительных случаев смертельной опасности).

Крещение лиц, которым по их желанию изменили пол

В «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» содержится указание на то, как надлежит поступать священнику в подобных случаях:

Если «смена пола» произошла с человеком до Крещения, он может быть допущен к этому Таинству, как и любой грешник, но Церковь крестит его как принадлежащего к тому полу, в котором он рожден .

О крещении новорожденных «странного вида»

Если у женщины родится «некто странного вида и чуждой природы» (т.е. если родившегося нельзя назвать человеком), и если он не имеет человеческого образа, да не будет крещен. Если же в этом будет сомнение, да будет крещен с такой оговоркой:

Если это человек, крещается раб Божий (имя) во имя Отца…

Может ли священник отказать в исповеди и отпущении грехов?

Не может совершаться таинство исповеди над не крещенными людьми, потому что в церковных таинствах (кроме Крещения) могут участвовать только члены Церкви. Также нельзя совершать исповедь, если человек не отдает себе отчета в своих действиях (например, находится без сознания, или если у человека помрачен рассудок, или он находится в состоянии алкогольного или наркотического опьянения и т. п.). Во время исповеди священник может не прочитать разрешительную молитву, если пришедший на исповедь человек не кается в грехах, не имеет намерения прекратить тяжкие, смертные грехи.

Может ли священник отказать в Причастии? (более подробно ).

Требования подготовки ко Святому Причащению:

1. Практика приуготовительного поста. (Пост в форме воздержания от скоромной пищи и удаления от развлечений, сопровождаемый усердной молитвой и покаянием. Продолжительность и мера поста перед святым причащением могут быть разными в зависимости от внутреннего состояния христианина, а также объективных условий его жизни). В установившейся традиции Р.П.Ц. пост составляет 3 дня для верных.

2. Евхаристический пост - полное воздержание от пищи и питья с полуночи до святого причащения. Этот пост канонически обязателен (41-е правило Карфагенского Собора). При этом требование евхаристического поста не применяется к младенцам, а также к лицам, страдающим тяжелыми острыми или хроническимизаболеваниями, предполагающими неопустительный прием лекарств или пищи (как, например, при сахарном диабете), и к умирающим. Кроме того, это требование, по усмотрению духовника, может быть ослаблено в отношении беременных и кормящих женщин.

3. Воздерживаться в период подготовки ко святому причащению от супружеского общения (5 правило Тимофея Александрийского говорит о воздержании накануне причастия),может изменяться и находится в зависимости от духовного устроения готовящегося к причастию, а также объективных условий его жизни.

4. Отказ от табакокурения , тем, кто не имеет пока для этого сил, надлежит воздерживаться от курения с полуночи, а по возможности - и с вечера в канун причащения, может изменяться и находится в зависимости от духовного устроения готовящегося к причастию, а также объективных условий его жизни.

5. В соответствии с постановлением Священного Синода Русской Православной Церкви от 28 ноября 1968 года, «при совершении Божественной литургии Преждеосвященных Даров в вечерние часы воздержание для причащающихся от принятия пищи и пития должно быть не менее 6 часов , однако воздержание перед причащением с полуночи от начала данных суток весьма похвально и его могут держаться имеющие физическую крепость» .На не менее чем шестичасовую норму воздержания следует также ориентироваться при подготовке к причащению за Божественной литургией, совершаемой ночью (к примеру, в праздники Святой Пасхи и Рождества Христова).

6. Подготовка к причащению состоит не только в отказе от определенной пищи, но и в более частом посещении церковных богослужений, а также в совершении молитвенного правила. (Молитвенное правило обычно включает в себя каноны Спасителю, Божией Матери, Ангелу Хранителю и другие молитвословия (см. «Правило готовящимся служити, и хотящим причаститися Святых Божественных Таинств, Тела и Крове Господа нашего Иисуса Христа» в Следованной Псалтири). Молитвенное правило может изменяться и находится в зависимости от духовного устроения готовящегося к причастию, а также объективных условий его жизни.

7. Участие за Божественной Литургией, присутствие на предваряющих ее службах - в первую очередь, вечерне и утрене (или всенощном бдении) - является важной частью подготовки к принятию Святых Тела и Крови Христовых.(Если причащающийся не участвовал в полной мере за Богослужением или не выполним в полной мере молитвенное правило, священнослужитель должен его к сему побуждать и поставить вопрос о недопущении к Таинству).

8. Пренебрежением к Таинству Тела и Крови Христовых является опоздание на Божественную литургию , особенно когда верующие прибывают в храм после чтения апостола и Евангелия. В случае такого опоздания исповедающий или причащающий священник может принять решение не допустить человека к Святой Чаше. Исключение должно быть сделано для людей с ограниченными физическими возможностями, кормящих матерей, детей в младенческом возрасте и сопровождающих их взрослых.

9. Готовящийся ко святому причащению совершает испытание своей совести, предполагающее искреннее раскаяние в совершенных грехах и открытие их перед священником в Таинстве Покаяния .

Причины отказа:

А) Недопустимо причащаться в состоянии озлобленности, гнева, при наличии тяжелых неисповеданных грехов или непрощенных обид. Дерзающие приступать к Евхаристическим Дарам в таком состоянии души сами подвергают себя суду Божию, по слову апостола: «Кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. Оттого многие из вас немощны и немало умирает» ().

Б) При совершении тяжелых грехов применение канонов в части отлучения от причастия на длительные сроки (более чем на один год) может осуществляться только по благословению епархиального архиерея. В случае злоупотребления священником правом наложения прещений вопрос может быть передан на рассмотрение в церковный суд.

В) Каноны запрещают причащаться в состоянии женской нечистоты (2-е правило святого , 7-е правило Тимофея Александрийского). Исключение может быть сделано в случае смертной опасности, а также когда кровотечение продолжается длительное время в связи с хроническим или острым заболеванием.

Г) Обязательность гражданского брака и необходимости церковного брака .

Согласно предписаниям Требника (13 канон IВселенского Собора), умирающего можно причащать во всякое время, даже если он находится под епитимией т.е. отлучён от общения церковного (7 Правило Карфагенского Собора, 2 и 5 Правило ), по сокращенному чину, при этом нет необходимости соблюдать все те условия, которые установлены для причащения здоровых лиц. Однако по самому характеру Таинства Причащения его не может удостоиться лицо, находящееся в беспамятстве, или упорный грешник, который не желает примириться с Церковью. Наконец, совершенно недопустимо и безумно имитировать Таинство Причащения с останками тех, кто уже испустил дух и отошел на суд Небесного Судии. Как гласит 83-е правило Трулльского Собора, «никто телам умерших Евхаристии да не преподает. Ибо писано есть: приимите, ядите. Но тела мертвых ни приимати, ни ясти не могут».

Евхаристия - центральное Таинство Церкви. Регулярное причащение необходимо человеку для спасения, в соответствии со словами Господа Иисуса Христа: «Истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день» ().

Может ли священник отказать в венчании?

«Брак — это союз мужчины и женщины, общение жизни, соучастие в божеском и человеческом праве» Модестин (III в., римский юрист).

Препятствия могут быть абсолютными, исключающими для определенного лица вступление в брак с кем бы то ни было, и условными, делающими невозможным брак между определенными лицами из-за их родственных отношений. Кроме того, различаются препятствия, в силу которых брак считается недействительным с момента его заключения и потому подлежащим расторжению. Могут быть также некоторые препятствия, обнаружение которых не влечет за собой расторжения брака, однако подвергает и вступивших в брак, и венчавшего их священника каноническим прещениям.

1. Абсолютные препятствия:

А) Лицо, состоящее в браке, не может вступить в новый, ибо христианский брак — безусловно моногамный, т.е. единобрачный;

Б) Что касается священного сана, то 26-е Апостольское правило дозволяет вступать в брак после поставления на церковное служение лишь чтецам и певцам. Согласно 6-му правилу Трулльского Собора, вступление в брак запрещается не только священнослужителям, но и иподиаконам;

В) Согласно 16-му правилу Халкидонского Собора, 44-му правилу Трулльского Собора, 5-му правилу Константинопольского Двукратного Собора, 18 и 19-му правилам святого , монахам и монахиням запрещается вступать в брак после принесения ими обетов;

Г) Неокончательно расторгнутый или неаннулированный брак, а так же в соответствии с церковным законом, вдовство после третьего брака считается абсолютным препятствием к новому браку. Согласно «Томосу единения» (920 г.), изданному Патриаршим Синодом при Патриархе Константинопольском Николае (901-907; 912-925), «никто не должен дерзать вступлением в 4-й брак.» А если таковой брак будет заключен, то он должен считаться несуществующим;

Д) Препятствием к вступлению в брак является виновность в расторжении предыдущего брака. Виновный в прелюбодеянии из-за которого расторгнут первый брак, не может вступать в новый брак. Это положение вытекает из евангельского нравственного учения и практики Древней Церкви. Данная норма отражена и в церковном законодательстве («Номоканон» 11, 1, 13, 5; Кормчая,» гл. 48; «Прохирон,» гл. 49. Эта же норма повторена в 253-й статье устава Духовных Консисторий).

Е) Препятствием к браку является также физическая и духовная неспособность к нему (идиотизм, душевная болезнь, лишающая человека, возможности свободно проявлять свою волю). Уставу Духовных Консисторий (ст. 205, 208);

Ё) Для вступления в брак существуют определенные возрастные границы. С тех пор в России установилось два совершеннолетия для брака: гражданское — 18 и 16 лет и церковное — 15 и 13 лет. Святейший Синод на основании указания, данного Патриархом Адрианом († 1700 г.), запретил лицам в возрасте старше 80 лет вступать в брак. Лицам в возрасте от 60 до 80 лет для вступления в брак необходимо испрашивать разрешение архиерея.

2) Условные:

А) Отсутствие близкого кровного родства между женихом и невестой — необходимое условие при вступлении в брак;

Б) Препятствием к браку служат отношения свойства, они возникают из сближения двух родов через брак их членов. Свойство приравнивается к кровному родству, ибо муж и жена — одна плоть. Свойственниками являются: тесть и зять, свекровь и невестка, отчим и падчерица, шурин и зять (Трулл.Соб. Прав. 54; Кормчая гл. 54);

В) Препятствием к браку является также и наличие духовного родства. Духовное родство возникает вследствие восприятия новокрещенного от купели Крещения. В указе Святейшего Синода Русской Православной Церкви от 19 января 1810 г. отрицаются отношения духовного родства между детьми восприемника и воспринятым и между восприемником и воспринятым. Синод находит препятствие к браку лишь в отношениях между восприемницей и восприемником, а также родителями последнего;

Г) Препятствие к браку возникает из отношений так называемого гражданского родства – усыновления;

Д) Взаимное согласие вступающих в брак является непременным условием законности и действительности брака;

Е) Важное условие для признания действительности брака — единство религии:

«В отношении смешанных браков православных с инославными или нехристианами было принято решение:

а) брак православных с инославными запрещается по канонической акривии и не венчается (72-е правило Трулльского Собора). Он может быть благословлен по снисхождению и человеколюбию при условии, что дети от этого брака будут крещены и воспитаны в Православной Церкви.

б) брак между православными и нехристианами категорически запрещается по канонической акривии» .

Так же христиане вступают в брак и через церковное благословение, и через принятую в государстве регистрацию брака.

Венчание запрещено в течение всех четырех многодневных постов; во время Сырной седмицы (масленицы); на Светлой (Пасхальной) седмице; от Рождества Христова (7 января) до Крещения (19 января); накануне двунадесятых праздников; по вторникам, четвергам и субботам в течение всего года; 10, 11, 26 и 27 сентября (в связи со строгим постом ради Усекновения главы Иоанна Крестителя и Воздвижения Креста Господня); накануне престольных храмовых дней (в каждом храме они свои).Дни, в которые венчание разрешено, отмечены в православном календаре.

Может ли священник отказать в соборовании?

Собороваться может любой крещеный православный христианин, имеющий на это благословение священника. Детей до 7 лет, как правило, не соборуют.

Существует неправильное понимание сути Таинства Соборования, выражающееся в том, что оно якобы требуется только умирающему и только для отпущения грехов. Таинство это установлено Святой Церковью по слову святого апостола Иакова: «Болен ли кто из вас, пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему» (). В молитвах чина Елеосвящения говорится не о кончине, а о возвращении к жизни, но жизни обновленной, очищенной от грехов.

Можно ли соборовать больного, когда он без сознания ?

– Участие во всех Таинствах должно быть сознательным и добровольным.

В случае, если больной человек, находящийся в бессознательном состоянии, ранее участвовал в церковных таинствах и выражал сознательное желание собороваться в то время, когда мог отдавать отчет в своих поступках, то о возможности совершения над ним Таинства Елеосвящения следует посоветоваться со священником.

Можно ли соборовать младенцев ?

– Над младенцами, не достигшими семилетнего возраста, Таинство Елеосвящения не совершается на основании слов апостола Иакова: «пусть призовет пресвитеров… и если он соделал грехи, простятся ему» (), предполагающих в болящем силу веры, присутствие духа и сознание своих грехов.

Может ли священник отказать в отпевании?

В чине отпевания священник именует усопшего «Чадо моё духовное». Как заметил один священник: какое же это чадо, если я его первый раз в жизни вижу, и то в гробу…

Весь чин отпевания ориентирован на то, что провожается в последний путь член церкви, человек воцерковлённый.

Умерших Церковь напутствует молитвами, над ними совершается чин отпевания, их погребают в особо освященном месте. Это место называется кладбищем. В древности запрещено было погребать усопших в церквах, потому что в них хранились мощи мучеников. Запрещено отпевать:

1. Неверующих;
2. Иноверных;
3. Инославных;
4. Нераскаянных грешников (люди которые являлись явными безбожниками и не принесли в этом покояния);
5. Отпевание самоубийц запрещено в Церковном Предании, но имея в виду правило патриарха Тимофея Александрийского 14-ое, что в отношении лиц, окончивших жизнь самоубийством в состоянии психического расстройства, может быть совершено заочное отпевание, в том случае, если это расстройство будет подтверждено соответствующими медицинскими свидетельствами.

Но при этом есть «Чин молитвенного утешения сродников живот свой самовольно скончавшаго» , который не имеет молитвенного ходатайства за самоубиенного, а являет собой чин,который может быть совершаем многократно, всякий раз, когда родственники лица, окончившего жизнь самоубийством, будут обращаться к священнику за утешением в постигшем их горе.

В случае обращения к священнику родственников лица, окончившего жизнь самоубийством, с просьбой о поминовении, священник может совершать таковое в своей келейной молитве словами преподобного .

Но при всех этих правилах в конечном счёте, «Церковь может, конечно, отпевать лишь тех, кто принадлежит к ней» , следуя из того, что усопшие христиане остаются членами Церкви, и поэтому Церковь возносит о них свои молитвы как и о живых своих членах, и поминовение о них совершается за Божественной Литургией и панихидой.

Может ли священник назначить епитимью без желания кающегося? Кто может снять епитимью?

«Епитимия́ [греч. ἐπιτίμιον], церковное наказание (прещение), налагаемое на мирян» .Главная цель епитимии состоит не в возмездии верующим за преступные деяния или ограждении их от таковых, а в исцелении болезненных состояний души грешников. В правилах Святых Отцов покаяние рассматривается как «врачевание» (Вас. Вел. 3; Григ. Нис. 8; Трул. 102).

«Сущность церковных наказаний… состоит в том, что преступник церковных канонов лишается всех или только некоторых прав и благ, находящихся в исключительном распоряжении церкви. Отсюда и общее название этих церковных наказаний: «отлучение» (ἀφορισμός, excommunicatio). Оно может быть или полное, состоящее в совершенном исключении преступника из числа членов церкви (ἀνάθεμα, excommunicatiomajor), или неполное, когда виновный лишается только некоторых прав и благ, находящихся в церковном распоряжении» .

Может ли священник назначить епитимью без желания кающегося?

В настоящее время древняя практика епитимий не применяется во всей строгости, но, однако у духовника остается право выбора между более мягким наказанием и строгими предписаниями, если это послужит врачеванию души согрешившего.

Так «епитимья, как правило, сводится к санкциям аскетического характера «Священник может налагать епитимию только в виде поклонов, раздачи милостыни, особо усердных покаянных молитв» и неформальному отлучению от причастия на небольшой срок. А такие суровые наказания, как длительное отлучение от причастия или анафематствование, налагаются только по решению церковного суда и только за проступки такого уровня, как организация раскола» Альберт БОНДАЧ, преподаватель истории источников церковного права ПСТГУ.

При этом сам вопрос о праве наложения епитимии и снятии должен исходить из правильного понимания самой духовной жизни самого верующего, но если священник этого не видит, то должен растолковать и донести до понимания верующего нормы церковной жизни.

Кто может снять епитимью?

Нет правила, по которому разрешить от епитимии может только священник, наложивший её.

В настоящее время большинство прихожан не связаны при храме общинной жизнью, в связи с чем сама практика церковных прещений утратила свою систему и практику. В настоящее же время главная задача пастырского попечения показать, как сказано в настольной книге священнослужителя, что епитимья должна помочь согрешившему христианину, во-первых, осознать меру своего греха и почувствовать его серьезность, во-вторых, придать ему силы снова встать, окрылить надеждой на Милосердие Божие, в-третьих, дать ему возможность проявить решимость в своем покаянии.

И главное что должен понять человек, что епитимия это не средство связывания, а получение необходимых рекомендаций по пути духовной жизни. Таким образом, в жизни духовной епитимия это «крылья», а не «узда».

Толкование Вальсамона на 11-е правило Иппонского Собора,преп. Слово 4. О крещении» (47-е правило Лаодикийского Собора)

Прот. Церковное право.

Православная Энциклопедия. Т 18. М, 2013. С. 533.

Курс церковного права. СПб., 2002. С. 296.

Православная Энциклопедия. Т 18. М, 2013. С. 535.

– Какова мера ответственности духовного чада перед духовником и самого духовника перед Богом? Что может ожидать человека в случае ослушания?

– Есть разные степени ослушания. В какой-то степени каждый человек в детстве не слушался родителей, нарушал их запреты. Исходя из этого, он сам мог видеть, чем это для него оканчивалось. То же самое и в отношении с духовником. Есть указания категоричные, когда духовник явно запрещает человеку совершать греховный поступок – говорит ему, «ты должен это прекратить», «ты не имеешь права совершать такой поступок, иначе поступишь против Евангелия». Такие вещи человек не может не исполнить. Если он ослушается таких вещей, то за такого человека страшновато, он лишается не только молитв духовника, но и чего-то большего. А есть ситуации менее критичные. Мы ведь привыкли поступать по-своему, и все немножко склонны истолковывать слова духовника в свою пользу. Но это сулит не такие неприятности, ведь у каждого есть мера свободы.

Сколько мне приходилось общаться с опытными духовниками – я редко видел категоричность в вещах, которые не касаются греха. Человеку все-таки оставляется некая свобода, последнее слово остается за ним. Вспоминаю о. Иоанна (Крестьянкина), который, даже когда давал духовный совет, и было понятно, что он открывает человеку волю Божию, даже тогда он давал человеку возможность выбора. Это очень важно в общении духовника и чада. Но есть вещи и категоричные. В письмах о. Иоанна (Крестьянкина) встречается категоричность, например, когда он пишет «ты не имеешь права бросать мужа», «ты не имеешь права делать аборт», и т.д., если ты это сделаешь – горе тебе, Бог тебя накажет и т.д. Такие указания преступать ни в коем случае нельзя.

– Бывают ситуации, когда человек обращается к старцам, а потом обращаются к духовникам, и те говорят нечто противоположное сказанному старцем… Как быть в этом случае?

– Мне кажется, что поездка к старцу и разговор с ним не должен совершаться помимо духовника. Нельзя перешагивать «через голову» человека, который взял на себя ответственность за тебя. Нельзя не поставить его в известность – в этом есть страшное неуважение и недоверие к тому священнику, который за тебя молится. Человек может думать «что там мне какой-то священник низкого ранга, кто он по сравнению с о. Николаем (например)». И получается не столько даже конфликт, сколько то, что закрывается от него воля Божия даже через старца.

Мне приходилось часто видеть такое, что человек едет к старцу помимо духовника, а старец ему говорит вещь, которая не соответствует действительности, которая не решает проблему, а только сильнее ее запутывает. Такое бывает, если человеку не нравится ответ духовника, он думает, «а поеду-ка я к старцу». Мне кажется, что поездка к старцу должна оговариваться с духовником. Так поступают и сами священники. Прежде чем обратиться к старцу, они советуются со своим духовником.

– А в каком случае прекращаются отношения духовника и чада, при том, что оба живы и являются членами Церкви?

– Это бывает по-разному. Иногда бывает так, что чадо уже не нуждается в духовном руководстве. Такое может быть. Духовный рост людей совершается не одинаково. Иногда «чадо» в духовном развитии может перерасти духовника. Дары Божии таинственны. Кто-то растет быстрее, у кого-то духовные дарования ограничены. Но в какой-то период священник стал тебе подспорьем в духовной жизни, и ты, опершись на него в начале своего пути, стал быстро идти вперед, а потом понял, что ты уже можешь идти дальше сам. И в этом смысле отношения могут остаться естественными добрыми, хорошими, дружескими, но человек может перестать нуждаться в каких-то советах и благословениях на какие-то дела. Он может решать какие-то вопросы сам, не боясь нарушить волю Божию. Это нормально.

Бывает так, что отношения духовника и чада таковы, что чадо уже не нуждается в помощи, но любовь во Христе, которая связывает этих людей, все равно ведет их в духовном смысле вместе ко Христу, они не разлучаются друг с другом, общая молитва заменяет духовные советы, и молитва священника дает больше, чем какой-то совет или благословение. Ведь у нас обычно духовное руководство сводится к «батюшка, благословите то-то и то-то». А существует еще и духовная жизнь. И если говорить о серьезной духовной жизни, то тогда речь уже пойдет о духовном руководстве. В приходской жизни отношения духовного чада и духовника – это, скорее, не духовное руководство, а церковно-практические советы благочестия. Духовное руководство – это очень серьезная вещь.

– На что следует или не следует брать благословение?

– Это зависит от духовного возраста человека. Иногда человеку на первых порах, когда он еще не очень хорошо ориентируется в жизни, не только духовной, но и в жизни, как таковой, можно часто брать советы. Лишь бы это не превращалось в перекладывание на священника ответственности за свою собственную жизнь, что очень многим нравится.

– А как этого избежать?

– Это в большей степени зависит от священника. От его мудрости, строгости и… чувства юмора. В какой-то момент взять и просто вместе над чем-то посмеяться. Для священника «благословение» – это способ управления людьми, это очень опасный способ, и так легко им воспользоваться, когда человек полностью готов себя подчинять бездумно. А таких людей много, которые готовы себя кому угодно подчинить под маской благочестия. И ведь под видами священников или тех, кто из «духовных чад», ходит масса проходимцев, которые потом загоняют людей в подземелья.

– Чему бы вы сами уподобили отношения духовника и духовного чада? Из примеров светской жизни?

– Для меня они в разные периоды имели разные аналоги. На сегодняшний момент они мне представляются как отношения друзей. Или даже не друзей, равных друг другу, а скорее братьев – старшего брата, который на много лет впереди, и младшего брата.

Вообще, людей в церкви нельзя разделять по сословному принципу, как будто священник отделен от мирянина настолько, что жизнь священника кажется принципиально иной. Это заблуждение. Когда сам человек переоценивает священника, он возлагает на него какие-то особые упования и требует от него чего-то невыполнимого, потому что думает, что каждый священник свят уже только потому, что он священник. А это не так, потому что священник такой же человек и несет на себе те же немощи и искушения, что и любой христианин. Просто священнику дана возможность немного пройти вперед, проделать некий путь впереди тебя, и он может показать, как идти дальше, как брат помогает младшему брату. Для меня этот образ сейчас основной. Мне бы хотелось, чтобы мои отношения с духовными чадами складывались не как у превознесенного на необыкновенную высоту священника и умаленных перед ним прихожан: что там священник не скажи – нужно безоговорочно выполнять, – а именно отношения братства.

Потому что и священнику часто бывает нужна поддержка, настоящая, братская поддержка от своих прихожан. Так как и священник претыкается, и в жизни священника бывают духовные кризисы и тупики, когда ему необходимо, чтобы за него молились и духовно поддерживали, чтобы прихожане немножко подталкивали его вперед. Бывает так, что батюшка попадает в состояние духовного кризиса, а обычно на нем – раз – и «повисли». Если тебя священник уже нести в этот момент на себе не может, говорят «ой, нет, нам такой не нужен, пойдем к другому». То есть, пока тебя несли на себе, тебя всё устраивало, а когда священник споткнулся от тяжести и упал, он оказывается никому не нужен, от него очень легко отвернуться. Мне кажется, это неправильно. Должна быть братская любовь. «Тяготы» должен нести не только священник своего прихода, но и приход тоже должен нести тяготы своего священника – в этом и заключается спасительная братская любовь.

– Можно ли что-то скрывать от духовника? Какова должна быть мера откровенности?

– Скрывать от духовника нельзя ничего. Есть вещи, которые тактично было бы не сказать, говоря с духовником, или скрыть, скажем, такую вещь, которая могла бы обидеть духовника (при этом зная, что это идет не от тебя, а от кого-то другого) – то есть то, что не связано с твоим личным спасением и отношением к Богу. Но что касается тебя лично, здесь скрывать нельзя ничего.

– В каких случаях можно исповедоваться другому священнику, если есть духовник?

– В любых случаях, если только ты не хочешь тем самым скрыть что-то от духовника на исповеди. Не обязательно все время исповедоваться у духовника, особенно, если у тебя нет никаких таких вещей, которые тебе обязательно нужно сказать для того, чтобы он мог правильно принять решение о твоей жизни и смог бы тебя от чего-то предостеречь из своего опыта. А если это обычная исповедь, то можно подойти и к другому священнику. Но если твоя цель – скрыть что-то от духовника – это очень плохо.

– Что делать в случае, если духовник дает совет, который кажется неисполнимым? Сильно ли согрешит человек, если не исполнит его?

– Такие случаи бывают. Если ты чувствуешь, что это ставит тебя в недоумение – помолись, пусть пройдет какое-то время. Но ты свободный человек, и если ты настолько не согласен, то прими на себя ответственность и неси все последствия того, что произойдет, если ты с этим не согласился. Бывает, например, что священник не благословляет какой-то брак, а люди все равно женятся и счастливы. Да еще думают, вот если бы мы послушались тогда, что было бы…

– По каким признакам можно определить, что общение с духовником дает тебе реальную пользу, и ты спасаешься?

– Если ты не впадаешь в уныние, если ты весел. Неверный совет духовника может привести к унынию. В приходской жизни нередко бывает так, что начинаются игры – в послушание, в исповедание помыслов, карикатурные игры в смирение, которых в принципе быть не должно. Человек живет здесь и сейчас, и он таков, какой он есть. И задача духовника, на мой взгляд, помочь человеку понять, кто он такой. Если он поймет, какой он, то ему станет ясно, что делать дальше. Духовник помогает человеку избавиться от иллюзий по поводу самого себя.

А игры в «благословение-послушание» – это, во-первых, только перекладывание ответственности, а во-вторых, это ложь. Так же, как бывают ложные посылы у людей: вот сейчас у меня сложные отношения с родственниками, а я буду вести себя перед ними «смиренно» – я не буду им отвечать на это так, а скажу в ответ «Спаси Господи». И когда человек начинает так поступать, его отношения заходят в неразрешимые тупики. Когда он должен был сказать резкое «нет», он говорит «Бог благословит», хотя внутри у самого нет никакого смирения, и он начинает делать формальные вещи, от которых отношения с людьми заходят в тупик. А потом начинается откат в обратную сторону. Уж веди себя так, как есть, будь самим собой. Сегодня ты такой. Исходи из того, какой ты сегодня, и веди себя так. И поступай так, и молись так, и кайся так, и проси у Бога помощи. Но не надо играть в то, чего нет. Если нет смирения, то не разыгрывай его, иначе всё, что ни сделаешь, будет ложью.

– А что касается выбора пути, монашеского или семейного, насколько мнение духовника здесь определяющее?

– Оно второстепенно. У человека этот выбор – всегда внутренний, это всегда внутренний позыв, это его призвание. А призвание всегда идет от Бога прямо к сердцу человека.

– Как это проявляется?

– Это проявляется во внутреннем остром желании. Человек в какой-то момент, например, побывает в каком-то монастыре и ему там настолько хорошо, что он понимает, что возвращаться оттуда в этот мир больше не хочет. И если возвращается, то чувствует себя не на своем месте. И пока он обратно в монастырь не попадет, он не живет. Вот так в человеке это открывается. То же самое – и семейная жизнь. Это определяется не решением духовника, а призывом Божиим. Духовник может только дать совет, подсказать что-то. Взглянув опытным глазом, священник может открыть, скажем, невесте, то, чего она раньше не замечала в своем избраннике, обратить ее внимание на какие-то его черты. Это может помочь ей принять окончательное решение. Но все равно в таких случаях человек принимает решения только сам.

– Новоначальным людям бывает тяжело совершать молитвенное правило, оно кажется слишком длинным, иногда нудным и неудобоисполнимым. Как им быть?

– Мне кажется, что нудным оно становится лет через 10. Наступает такой период, когда именно эти молитвы могут себя исчерпать, и их читают на автомате. Тогда правило нужно менять. Оно на то и существует, чтобы быть такой «палочкой», на которую можно опереться. Св. Игнатий Брянчанинов замечательно об этом рассуждает, и молитвенному правилу там посвящена целая глава. Он говорит, что правило не должно препятствовать человеку в духовной жизни. Если оно становится препятствием, то его нужно заменить. И то, что Спаситель сказал о субботе, то же относится и к правилу: не человек для правила, а правило для человека. Это – самый главный принцип. Ты им владеешь, а не оно тобой. Духовные силы у всех разные. Кто-то читает, кроме правила, еще акафисты или каноны, кто-то кафизмы из Псалтири, что само по себе замечательное приятное чтение. Ведь Псалтирь тоже не исчерпывает себя. Псалмы живут особенной жизнью, и когда человек читает Псалтирь, он начинает хорошо понимать богослужение, они для него – большое подспорье. Существует Иисусова молитва – не только для монахов, исихастов, но и для самых простых людей. Люди иногда боятся читать Иисусову молитву, ссылаются на то, что их не благословили. А почему? Там ведь такие простые слова: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного»! Это вполне может заменить какие-то правила, на ней гораздо легче сосредоточить внимание, с ее помощью можно молиться не только за себя, но и за ближних. Есть много вариантов, как человек может молиться, он может это делать и своими словами, если есть такая способность.

Интервью сайту сайт Предыдущий материал Share Share Tweet Like Like Читайте также Читать Лаврентьевская летопись - важнейший исторический источник 2024-04-14 00:57:06 Читать Сечин: «Ходорковский и Ко не святые и никогда ими не были 2024-04-14 00:57:06 Читать Порядок выполнения действий, правила, примеры В каком порядке выполняют действия в выражениях 2024-04-13 00:59:07 Search for: Search Введите ключевые слова. THE BELL Есть те, кто прочитали эту новость раньше вас. Подпишитесь, чтобы получать статьи свежими. Email Имя Фамилия Как вы хотите читать The Bell Дважды в деньУтренняя рассылкаВечерняя рассылка Без спама